Дарья Асламова - Приключения дрянной девчонки

"Послушай, котенок. Неужели ты не боишься?" – спросила я мою маленькую проводницу, когда мы вышли на улицу. "Чего же бояться! – спокойно ответила девочка. – Я же слышу, что стреляют далеко. Ничего, прошлую зиму пережили, даст бог, и эту переживем". У меня мороз пошел по коже от ее рассудительного тона.

"Вон наш исполком", – сказала девочка, махнув рукой в сторону большого дома, где едва теплились окошки. "До свидания, всего хорошего", – казалось, вежливый ребенок сейчас сделает книксен. Она растаяла в темноте, как маленький призрак, прежде чем я успела поблагодарить.

Свет фонарика ударил мне в лицо. "Привет, – сказал чей-то веселый голос, и я с трудом узнала его обладателя – ленинградского журналиста, с которым познакомилась днем в штабе российских войск. – Говорят, сегодня вечером ожидается наступление грузин на город. Так что я не советую тебе бродить по городу. Лучше пойдем со мной в гостиницу". -"Не выдумывай, пожалуйста, – с излишней резкостью сказала я. – Ты же знаешь, что осетины каждый вечер ждут наступления. Это та страшная сказка, которой каждую ночь пугают доверчивых журналистов". Несмотря на свои уверенные слова, я была страшно напугана, но стеснялась это показать.

В исполкоме мне сказали, что мои ребята действительно были здесь, но потом уехали вместе с гвардейцами на посты. "Чертовы мальчишки! – разозлилась я. – Ведь они обещали захватить меня с собой!" Человек по имени Альберт предложил проводить меня к штабу гвардейцев. Я с радостью приняла его помощь. Альберт пошел впереди, освещая дорогу фонарем, а мне велел идти сзади, прячась в тени.

Эта предосторожность заставила дребезжать мои и без того развинченные нервы. Он шел впереди, сильный и уверенный, а я вздрагивала от каждого шороха, пугаясь даже шуршащих листьев под ногами. Внезапно он остановился и направил фонарь на темные кусты. Душа моя ушла в пятки. Он наклонился к тонким веткам и сорвал чудную пурпурную розу. "Последние цветы", – с улыбкой сказал Альберт и протянул мне благоухающее чудо. "Я думаю, Альберт, что завтра днем я вряд ли вас узнаю, – сказала я. – Фонарь дает такой обманчивый свет. Вы останетесь в моей памяти как ночной человек". – "Зато я вас узнаю при любом свете", – любезно ответил он.

В штабе гвардейцев находились решительные, готовые на любую выходку парни. Ночь щекотала им нервы, давая возможность испробовать свои силы в страшных приключениях. Они отвезли меня на один из своих постов, который находился на окраине города в районе целиком простреливаемых жилых домов. Их жители давно привыкли к влетающим в окно пулям и ракетам. (К счастью, часть ракет типа "Алазань" делается с браком и не всегда взрывается.) Дома казались совершенно вымершими из-за отсутствия света, только ветер да пули гуляли в холодном воздухе. Но это обманчивое впечатление. Я поскреблась в одну из квартир, открыла вполне бодрая семейная пара. Чтобы нагреть дом, ни стоически жгли в печурке дубовый паркет, купленный когда-то за бешеные деньги. Гостеприимные хозяева тут же накрыли на стол.

– А дети у вас есть? – спросила я у женщины.

– Да некогда заводить детей, – грустно ответила она. – Муж на всю ночь уходит в ополчение, я по хозяйству хлопочу да и какие дети, когда сами живем на вулкане?

Перекусив, я отправилась на другой пост гвардейцев – авторемонтный завод, который уже давно не работал. Трудно представить более жуткое зрелище, чем мертвый завод с молчащими станками и грудой бесполезного металла.

Сюрреалистический индустриальный пейзаж. Во мраке бесшумно бродили люди. В их гибких фигурах чувствовалась сила диких зверей, ныне прирученных, но всегда готовых к прыжку. На подоконнике выбитого окна лежали мешки с песком, за которыми затаились стрелки. Среди них два паренька лет тринадцати. Их, как мне объяснили, "сколько ни гони, все равно придут".

Пацаны предложили "пульнуть" в сторону грузинских сел для вящего эффекта.

Старшие быстро урезонили их. Впрочем, мальчишеское желание "пулять" свойственно не только маленьким, но и большим. Вечные дети, готовые выдернуть чеку гранаты только ради того, чтобы посмотреть, что из этого получится. Война, чудесный пикник на свежем воздухе, им гораздо нужнее, чем женщины. Ночи, по праву принадлежащие любви, отданы опасным, жестоким играм. "Все мужчины таковы", – думала я, закипая бесполезным гневом.

Невозможность увидеть лица своих собеседников придавала этому путешествию что-то фантастическое. Люди без лиц разговаривали со мной из мрака. Один такой человекголос, стал настаивать, чтобы я пошла с его друзьями в одну Деревню, где никто не живет и откуда легко можно разглядеть грузинские посты. Другой голос заявил, что негоже слабую женщину выгуливать в таких странных местах. Я благодарно заулыбалась владельцу этого благоразумного голоса, хотя он вряд ли мог рассмотреть выражение моего лица в темноте. Меня не вдохновляла перспектива опасной деревенской прогулки в обществе мужчин, от которых сильно пахло водкой,