Дарья Асламова - Приключения дрянной девчонки

В то время Михал Михалыч Жванецкий организовал Всемирный клуб одесситов и затеял по этому поводу блестящий карнавал. А если Жванецкий берется устраивать праздник, можно ручаться, что это будет незабываемое зрелище. Он собрал на этот карнавальный разгул интеллектуальные и артистические сливки страны, очаровательную, сумасшедшую банду писателей и артистов – Клару Новикову, Ефима Шифрина, Карцева и Ильченко, Михаила Мишина, Юрия Роста, Анатолия Днепрова, Юрия Щекочихина, Анатолия Приставкина, Ларису Долину. Несколько дней шампанское лилось рекой. Гости достигли той непринужденности чувств, когда все друг в друга влюблены, состязаются в остроумии и шалят. А руководил этими пантагрюэлевскими пиршествами маг и волшебник Михал Михалыч, воплощенное Развлечение.

Я приехала в Одессу поздно вечером и до гостиницы!

"Красная" добралась только в 2 часа ночи. Когда я увидела свой номер, то всю мою сонливость как рукой сняло. Надо 1 признать, я видела в жизни немало роскошных апартаментов, но в этой гостинице был особый шарм. Говорят, что в старые 1 добрые времена здесь останавливались самые почетные гости 1 города Одессы.

Номер представлял собой небольшой зал для приема гостей с высоченными потолками и был обставлен чудесной мебелью старинного вида. В нем свободно можно было заниматься балетом. В углу зала находился альков, где за длинны- ми занавесями прятались широченные кровати. Прекрасный уголок для свадебного путешествия двух голубков.

Праздник уже начался, но без меня, попасть в светскую тусовку гостей оказалось нелегко. Пожилая, стервозного вида дама, главный организатор всех мероприятий, с непередаваемо одесской наглостью отшила все мои попытки доедать билет на бал в Театре музкомедии. Вот тут-то мне и помог Николай Ильич Травкин. Знаменитый демократ жил в той же гостинице, что и я. Позвонив к нему в номер, я напросилась на интервью. Николай Ильич принял меня с большой непринужденностью, и через полчаса мы уже болтали, как старые приятели. Он показал мне свою речь, которую готовился прочитать на балу в театре, и попросил ее отредактировать. Я с удивлением обнаружила, что речь написана профессионально, с юмором и блеском.

Дело в том, что я тогда мало интересовалась политикой и почти ничего не знала о популярности Травкина. Он ассоциировался у меня со смутными воспоминаниями о бригадном подряде.

Под покровительством Травкина я с почетом отправилась на бал и даже получила лучшее место в ряду гостей Жванецкого. Николай Ильич прогуливался со мной в фойе под любопытными взглядами зрителей и сиял, как начищенная сковородка.

Одесское купечество, умильно любуясь знаменитым политиком, пригласило Травкина к себе за стол. Николай Ильич сказал пару слов о демократии и залихватски выпил залпом водки. Меня народ рассматривал с таким откровенном вниманием, что я начала чувствовать двусмысленность своего положения, хотя мне и льстило явное внимание известного человека.

Раздался звонок, и все поспешили в зал. Я сидела между Травкиным и Юрием Щекочихиным. Юрий почему-то нервничал и все время тряс ногой, так что мое кресло тоже забилось в истерике. Кстати, у меня такая же мерзкая привычка. Какой-то человек в очках неподалеку от нас шумно реагировал на все происходящее на сцене, ржал громче всех, аплодировал с остервенением и вообще вел себя с непосредственностью школьника. Я шепотом спросила: "Кто этот человек?" Мне ответили, что это знаменитый журналист Юрий Рост.

Спектакль шел своим чередом, Жванецкий въехал на старой кляче на сцену, всем зрителям дали шампанского. В антракте личные гости Жванецкого удалились на интимный банкет, прихватив с собой и меня.

Началась настоящая русская оргия, длившаяся до утра, – пили, ели, орали.

Всеобщее оживление вызвал здоровенный поросенок, которого тут же безжалостно разодрали. Клара Новикова держалась королевой бала (в тот вечер ее великолепно принимали зрители). Ефим Шифрин успеха не имел, потому был грустен и стрелял сигареты. Юрий Рост танцевал танго, Михаил Мишин пел. Какой-то пьяный писатель долго рассказывал мне историю своей первой любви, пока его не увела молодая ревнивая жена. Но царил на этом пиршестве, конечно же, Михал Михалыч, ослепляя всех фейерверком острот. У Жванецкого удивительная манера говорить комплименты – он делает это так, что каждый чувствует себя обласканным. Николай Ильич напился до положения риз, стал хватать меня за коленки и прижиматься. В пять утра я тихонько слиняла.