Эльчин Гасанов: Раковина Девы

Через месяц, а то и два, не помню уже точно, наткнулся на ее номер в своем блокнотике.

Взял да позвонил.

Отвечает женский голос, я сначала подумал, что это она, однако выясняется, что это ее золовка, супруга ее брата.

Они жили вместе, вот я с ее золовкой стал кадрить.

То да се, третье – пятое, она меня пригласила к себе.

Я пошел к ней домой, купил по пути шампанское, плитку шоколада, вперед, к сексу!

Квартира, конечно, была настоящей конюшней.

Будто там не люди, лошади жили. Вонь, неприятные запахи, постель в спальне не убрана, все кувырком, все смешалось в клубок, валяются носки, чулки, туфли.

Между слов золовка выпалила тираду, я это запомнил:

– Мир, он серый и пыльный, радиоактивный и отравленный – все в одном флаконе. Мир за окном – это такая штука, с которой ни в коем случае не хочешь связываться. Наблюдать в окно за чахлыми серыми деревцами и зданиями под куполами, еще куда ни шло, но выйти в этот ад? Нет уж, увольте.

Поэтому я предпочитаю работать на дому.

Смутно помню, как я с ней переспал, ласкал ее маленькую, почти подростковую грудь, сосочки у нее встали почти мгновенно, как два маленьких членчика. Она стонала, пухлые щечки краснели, конвульсивно дергалась, курносый носик задирался кверху, глазки закрывались, а с губок срывалось:

– Да… о, да… милый…да…да… вот так, да…ох!…Мой котик!…

У нее волосы взъерошенные, глаза слезятся, рот открыт, а мне плевать! Плевать, плевать!

Это был сумасшедший секс, но короткий, я быстро кончил свое дело, уверен, не удовлетворил ее, да и сам не удовлетворился, тут – же ретировался оттуда.

Но до ухода она мне успела рассказать о своем бедолаге – муже, который работал в моем учреждении, в группе охраны.

В этой группе работало несколько парней, я их знал налицо, поименно нет, знавал лишь Василия, их шефа.

На следующий день вызвал к себе в кабинет Василия, навел справки об этом чудовище, бедолаге – муже, велел позвать к себе в кабинет.

Минут через 10 появился он, рогатый скунс. Стоит, весь смурной, жалкий, несчастный, одним словом – Человек Морально Опущенный.

Я так на него посмотрел, так посмотрел, он украдкой также поглядывал на меня, отводил взгляд.

– Как тебя звать? – спрашиваю я его.

– Сулейман, – отвечает он глухим голосом, досадливо морща лоб.

Я встаю, подхожу поближе, от него неприятно пахло. Я закрыл глаза, чтобы свет не высекал из зрачков искры боли.

– Почему ты такой урод, а, Сулейман?! – кричу на него. – На тебя у меня радар не реагирует. Вон, сучара!

Он выбежал вприпрыжку, как кролик.

Да уж… впервые я видел человека, которого опустили полностью, окончательно: поимели и сестру, и жену. Умолчу, как таких называют в

Баку.

Я знал, точнее узнал эту девушку посредством ее мужа, негра, его звали Акуна, он работал в норвежском посольстве в Баку, в старой крепости.

Среднего роста темнокожий услужливый парень, зубоскалил белым клыком своим, помимо работы в посольстве подрабатывал в ресторане

"Dolce vita", знаменитый ресторан, он был расположен в самом центре

Баку, недалеко от приморского бульвара.

Акуна работал там рабочим, выносил мусор, мыл тарелки, чистил, убирал. Сам он был родом из Мавритании.

Я с ним общался не долго, хотел его завербовать по работе, далее выяснил, что он женат на азербайджанке. Оппа! Гляжу на фото: молодая, светловолосая девушка, Гуля, что она нашла в этом "нигере"?

Очень странно и не понятно!

У них родилась дочь, тоже темнокожая, естественно. Только глазки шашлычные, как бы кавказские.

Я через Акуну познакомился с Гулей, пообещал помочь им с переездом в Африку, от Гули отреклись ее родители из за ее замужества, посему она хотела покинуть свою историческую Родину.

Как всегда я выпрыгнул на середину, стал жонглировать обещаниями, в результате Гуля клюнула.

Пару раз я ее подвез на своей "шестерке" домой, они квартировали дом в 8 микрорайоне, это окраина Баку.

Так получилось, что ее малышка была у няньки, Акуна же работал в ночную смену, я задержался у нее на часик.

– Вам кофе или чай? – спросила она своим томно нежным голоском.

– А у вас ничего покрепче нет? – спросил я нагло, поудобнее усаживаясь на диван.

– Есть Мутацца, африканский коньяк, – стала доставать из бара бутылку.

– Даже не знаю, что вам сказать.

Сидим друг против друга через столик, беседуем, улыбаемся.

– А вы на самом деле поможете нам уехать из этой проклятой страны?

– спросила она нервно.