Эльчин Гасанов: Раковина Девы

Она вздрогнула, испуганно поглядела на меня:

– Вы знаете моего мужа? – хлопает глазами.

– Да. Ну иди, – сухо бросил я ей.

Хотя конечно я пошутил, просто так ляпнул: какой муж, откуда я могу знать ее мужа, с женой которого я познакомился два часа назад.

Любовь зла, полюбишь и домой!

Она была русской, работала в Афганистане, в советском посольстве.

Это было при СССР, в 80 – е годы. Ей было 45 лет, она была старше меня на 13 лет. На (!) 13 (!) лет!

Муж у нее был азербайджанец, у них была дочь, симпатичная девушка.

Сама Анна Михайловна была очень модной стильной женщиной. В середине 90 годов носить линзы, ходить с пейджером было в самом деле модно, не ординарно, это привлекало внимание.

Высокая блондинка, худощавая, но в меру, с большими грудями, имела свое жесткое мнение на многие темы.

Наши отношения развивались, мы стрелялись глазами, я чувствовал, что лед тронулся.

Когда она однажды вошла ко мне в кабинет – я первый раз был с ней в кабинете у себя на службе – я понял, что сейчас она разденется.

Привлек ее к себе, она слабо (откровенно слабо) сопротивлялась, потом тихо шепнула мне на ухо:

– Хорошо, хорошо, только это будет в первый и последний раз. Хорошо?

– Да, да! Давай, быстрее, не мучай меня, – кровь моя кипела, передо мной ее белое тело.

– Тшшш, тише, не психуй, – она сняла колготки, стянула вниз трусики, подошла вплотную ко мне, я лежал в кресле.

Т – образный стол, рядышком сейф, Анна Михайловна стоит передо мной полностью нагая, у нее было тело статуи. Бело тело, белое – белое, было что – то беззащитное и детское в ее наготе.

Анна Михайловна села на меня, поза наездница, стала меня вот так качать.

Ворвались в память ее крики, ей немного было больно. После первого контакта, когда она удалилась, я почувствовал что – то мокрое. Кровь. Кровь сочилась на брюки, а до дому было еще полчаса на машине…

Она давно не была с мужчиной, это с непривычки…

Потом мы уже с ней встречались повсюду. У нее в кабинете, в различных злачных местах, на квартире, пляже, в сауне, где попало.

Однажды дело было у нее дома, я пришел туда утром, в часиков 10.

Так договорились, пол десятого муж уходит на работу.

На столе еще лежал откусанный хлеб, недоеденный завтрак ее мужа.

Не суть. Когда мы приступили к делу, помню, в дверь постучали.

Сильно постучали, потом даже стали колотить, барабанить в дверь.

Затем стучали снова и снова, и лишь через пятнадцать минут непрошеные посетители ушли.

Это было ужасно, мне стало не по себе.

Не то чтобы я испугался, нет, конечно. Ее муж был бы для меня боксерской грушей, он был жалок как на вид, так и физически. Я бы с ним справился одной ногой.

Просто стало жутко неприятно, такое ощущение, будто я совершал кражу, зашел в чужую квартиру, грабил дом.

Не приятно! Анна Михайловна шепнула мне быстро:

– Ой… не волнуйся ты так…не сочти ты это за наезд…это не то что ты думаешь… когда я дома одна, они вообще-то каждые 15 минут бьют и колотят в дверь. Я не знаю кто, но колотят точно…ой…креститься надо бы мне!

Мы с Анной Михайловной долго встречались, отношения были все теплее и теплее, более выразительные, потом понял, что надо от нее отчаливать, уж больно она привыкла ко мне. Да и отношения стали как бы дублированные, ничего нового.

И страх был стать геронтофилом, ни к чему все это.

Поэтому в один прекрасный день после моего долгого и очередного отсутствия, я ей заявил, что подхватил венерическую болезнь.

Она отскочила от меня, как от волка.

Все! Больше я ее не видел, хотя Баку маленький город.

Эта девушка была совершенно улетная. Так сложилось, что я переспал и с ней, и с ее золовкой. Золовка тут как раз таки причем.

Я с Севой познакомился на улице, подошел, привет, мигнул, представился, ля – ля, тополя, все, айда ко мне домой.

Она была конечно же крепкой на тело бабой.

Ее фрикции по сей день у меня в уме.

Зад толстый, груди развиты, талия сравнительно тонка, ножки пухлые – будь здоров!

Она виражировала передо мной своими кружевными розовыми трусиками. Руки, беспомощно оглаживающие не очень крутые бедра, хрупкие плечики, высокую шею, два полушария грудок, слегка развернутых друг от друга, хорошо обозначенную талию и такое милое лицо в обрамлении блестящих светлых волос.

Всего один раз я с ней был, единожды, потом мы с ней расстались.

Она мне оставила свой домашний телефон, я записал его в блокнот.