Юрий Петухов - Измена, или Ты у меня одна

Мишка ждал, что будет дальше, отворотившись от протянутой пачки сигарет, несмотря на то, что курить ему в эту минуту захотелось смертельно.

— Присаживайся, присаживайся, — вновь проговорил желтолицый, — о службе расскажи, как оно там — на солдатских харчах. И я заодно про казенную житуху вспомню.

— Ага, — прибавил косматый, хихикнув, — нам есть чего вспомнить. И чему молодых поучить, — он выразительно поглядел на щуплого. Тот закивал, растягивая лягушачий рот в улыбке.

— Говорю вам, спешу, ребята, — Мишка начал трусить, в голосе его зазвучали жалобные нотки, — пропустите. Ждут меня.

— Во-во! И о том, кто кого ждет, покалякаем. — Косматый опять захихикал и, подойдя ближе, ухватил Слепнева железной ручищей за плечо, подвел к бревну, посадил силой. — Всех нас ждет кто-то. Одного тюрьма, другого сума, а третьего могила!

Только теперь Мишка уловил винный дух, исходивший от ребят. И решил, что ерепениться не стоит, все равно не отстанут.

— Какой ты у нас умненький-послушненький, — улыбаясь одними губами, проговорил желтолицый, — а я-то сдуру о тебе поначалу совсем было плохо подумал — невоспитанный, мол, паренек какой-то, старших не уважает.

— Не, он уважает, — вставил щуплый, — как же ему таких законных ребят не уважать, правду говорю?

Мишке все это уже начинало порядком поднадоедать.

— Ну, говорите, чего надо? Не тяните резину!

— Не тянуть, говоришь? — перестал хихикать косматый. — Ладненько, не будем. Получай, падла!

Он, полуобернувшись к Мишке, не вставая с бревна, вдруг резко и сильно стукнул его пудовым кулачищем прямо в лоб.

Слепнев как сидел, так и завалился назад, за бревно, не успев даже руками взмахнуть. В голове стало пусто, по телу прокатилась волна тошноты.

Щуплый услужливо приподнял его за плечи, вновь усаДил на бревно и отошел в сторону, потирая руки. В желтых глазах его было нескрываемое удовольствие, граничащее с восторгом.

Мишка совсем ошалел-он сидел в полнейшей прострации и не был в состоянии даже вспомнить точно, что произошло с ним в последние минуты. Полнейшее отупение и равнодушие охватило его, ни в руках, ни в ногах сил не было. Но что самое странное — боли он не чувствовал.

— За неуважительные слова, парниша, понес наказание ты, за нелюбовь к нам, — пояснил желтолицый, — а я-то нахваливал тебя — даже стыдно перед корешами теперь. Что ж ты меня так подвел, а?

Мишка рванулся было вскочить, но рука косматого вновь прижала его к бревну.

— Погодь маленько, браток, разговор-то еще ведь и не начинался, — он вновь захихикал.

Спасение никакого не предвиделось — даже случайных прохожих не было на улочке. А самому… Что мог он сам против этих троих? Мишка начинал понимать состояние тех, кого они вот так же останавливали в своем сквере. Но что толку было от воспоминаний и понимания. Никакого.

— Так давайте потолкуем, — еле прошептал он.

— Надюшеньку ты нашу знаешь, так ведь? — просипел желтолицый, — правильно я говорю? Или ошибаюсь?

— Все верно, знаю! — отрезал Мишка. — Чего надо?

Косматый ощерился:

— Ну, ты опять грубить!

— Да, знаю, — повторил Мишка, — но вы-то здесь причем?

— Как это причем? — вновь влез щуплый. — Ты парнишечка городской — наших обычаев не знаешь, а мы тут все как родня, что ли, — в голосе его дрожа-то ехидство и ирония.

— Одна она, — буркнул Мишка, — сама себе хозяйка!

— Ты склеротик прям какой-то, — косматый перестал хихикать, — совсем с памятью плохо. Тебе что, еще разок напомнить — кто тут хозяева?!

Мишка промолчал. Он пожалел, что начал объясняться с ними: сама не сама, не их собачье дело! Пускай делают что хотят, хоть убивают, а стелиться перед ними не буду!

— Так вот, поговорили мы вдосталь, а теперь я один буду говорить. — Желтолицый глубоко затянулся и выпустил густую струю дыма прямо Мишке в лицо. — Надюху оставь, прошу тебя. Пока прошу! Дальше этого бревнышка ты все равно ни шагу не сделаешь — только назад, в часть свою, усек?!

Слепнев мотнул головой, чувствуя, как возвращаются к нему силы, а с ними вместе неуемная остервенелая злость что он, в драках не бывал?! "Тоже фрайерочка нашли, ребятки! Да костьми лягу — не отступлюсь! Бейте, суки!" Он стал выжидать момент.

Долго ждать не пришлось.

— Что ж ты дяде не отвечаешь, невежа? — Косматый, будто в истоме, полуобернувшись к Слепневу, раздул и вытянул грудь, задрав вверх полусогнутую руку. — Видать, придется тебя…

Договорить он не успел — Мишка резко выбросил локоть вправо, туда, где должно было быть солнечное сплетение верзилы. И почувствовал, что не промахнулся, — локоть глубоко погрузился в жирную грудину, под ребра, так, что даже сам Мишка почувствовал острую боль в суставе. Еще он успел ощутить в долю секунды, как обмякло огромное тело. И медленно поползло куда-то в сторону. Куда именно, рассматривать было некогда, — он резко вскочил на ноги, встал напротив желтолицего, который по-прежнему сидел с самым невозмутимым видом. Боковым зрением он заметил, как щуплый, с побледневшим от страха лицом, заходит ему за спину.