Николай Соловьев - Северка

Столы в столовой рассчитаны на десять человек, по пять с каждой стороны. Стульев нет – лавки. Бросаться к столам нельзя, иначе последует команда 'отставить'. Слушаем рев комвзвода: 'Головные уборы снять! Сесть! Раздатчик пищи встать! К раздаче приступить!

Делай раз! Делай два!'… ну, и так далее. Раздатчик пищи черпаком наливает суп в передаваемые тарелки. В это же время разбирают хлеб – по два черного и два белого куска на брата. Второе блюдо уже стоит на столе. В двух отдельных мисках закуска – квашеная капуста или свекла с белыми кольцами репчатого лука. На десерт – чай с четырьмя кусками быстрорастворимого сахара. Есть нужно, не зевая, через пятнадцать минут завтрак или ужин заканчивается, обед заканчивается через двадцать минут. 'Окончить прием пищи! Взвод, встать! Выходи строиться!'. Никто не будет ждать неуспевшего доесть. У выхода из столовой стоят столы с деревянными лотками с нарезанным хлебом, преимущественно черным. Выходя, можно взять кусок или пару в карман.

Много черного не съешь, четыре куска и изжога до конца дня обеспечена.

Первые месяца полтора новобранцы проводят в учебке. Утром подъем, бег три километра. Метров через восемьсот я перехожу на шаг, дышать трудно, как Дездемоне. Подтягиваюсь два раза. Подъем-переворотом делаю только на другой бок в кровати.

После зарядки, заправки кроватей и туалета – построение в казарме.

Сержант проверяет внешний вид: чистоту подворотничка, чистоту сапог, не скошен ли каблук. В бытовой комнате есть приспособление для набивания каблука. Каблук снашивается месяца за три, четыре. А новая пара сапог выдается раз в девять месяцев. Сержант проверяет наличие двух иголок с черной и белой ниткой в пилотке (или шапке), блеск пряжки ремня.

Потом завтрак и утренняя поверка на плацу.

Днем: муштра на плаце, писанина в классе о роли партии или хозяйственные работы.

Непривычно маршировать в тяжелых сапогах. Чеканим шаг всем взводом и по одному. И всегда что-то не так и двадцать раз повторяем.

Иногда нас везут на погрузочно-разгрузочные работы, перетаскиваем мешки с мукой из железнодорожного склада в вагоны. Кисти такие слабые, что плохо держат, после десятка мешков. Или везут на уборку мусора в полевой учебный центр – пустое здание в лесу.

Первый наряд по столовой. Чистим картошку до трех часов ночи, на следующее утро подъем со всеми в семь. Разница лишь в том, что мы не делаем зарядку, как остальные, не бежим кросс, а сонными идем в столовую. В холодильнике на крючках висят коровьи туши, на полу лежат коровьи головы. Несколько туш нужно загрузить в грузовик.

Берут тушу двое. Если взялся за ноги – повезло, если за грудь – тяжело, она широкая и скользкая от жира.

Кто-то из строя сказал нашему сержанту 'дурак!'. Он вывел весь взвод в шинелях в темноту, и заставил сделать три круга вокруг стадиона по сугробам. Снега выше щиколотки. Этот проныра собрал с взвода деньги, как он сказал на общественный утюг. Утюга мы так и не увидели. Через месяц взвод разбросали по частям.

Перед вечерней прогулкой есть несколько минут, чтобы написать письмо, если, конечно, успел пришить новый подворотничок и почистить сапоги и пряжку.

Вечерняя прогулка представляет собой пятнадцатиминутную ходьбу строем по плацу, с песнями.

С 21 часа до 21.30 идет просмотр программы 'Время'. Красноармейцы разбирают табуреты у кроватей и рассаживаются перед телевизором, закрепленным на кронштейнах под потолком.

Дневальный прокричал 'Отбой!'. Все новобранцы легли. Хождения по казарме прекращены.

Иногда после отбоя, в течение часа, полутора сержант учит новобранцев навыкам подъема-отбоя. Взвод должен уложиться в сорок пять секунд. За сорок пять секунд раздеться и лечь, и за столько же встать и одеться. Быстрый подъем – это понятно, а вот быстрый отбой?

Зайдут империалисты в казарму: ага, спят голубчики, тут мы оденемся за сорок пять секунд… 'и дубина народной войны поднялась со всей своей грозной и величественной силой и, не спрашивая ничьих вкусов и правил, с глупой простотой, но с целесообразностью, не разбирая ничего, поднималась, опускалась и гвоздила французов до тех пор, пока не погибло все нашествие'. Кто-то из новобранцев непременно отстает от других на несколько секунд. Сержант командует сначала.

Кто-то халтурит, упав под одеяло одетым. Тогда халтурщика заставляют выполнять отбой одного, а весь взвод в это время отжимается на полу.

После пятнадцати неудачных отбоев во взводе ползет возмущение, злоба срывается не на сержанта, а на опаздывающих и халтурящих. Бывает смешно. У толстячка новобранца разошлись штаны по шву. А другой красноармеец при команде 'подъем' одел оба левых сапога. Когда ложишься в кровать насовсем, пот катится, тело разогрето, какой тут сон.