Владимир Царицын - Братья не по крови

Директор завода, Пекарь Иван Иванович, по началу-то что-то сделать пытался, в Моск-ву летал, с чиновниками разными встречался, с самим премьер-министром. Только им все по барабану… Что им какой-то заводишко, если всю страну под разграбление отдали?

Семен снизил скорость и достал из бардачка грязную пачку 'Примы'.

Закурил. Справа от нас была тайга, слева – территория бывшего завода. Часть бетонных плит периметра завалилась внутрь. Заводик был небольшой. Семен явно приврал, уверяя нас, что этот ЗЖБИ обеспечивал железобетоном чуть не весь Дальний Восток, в лучшем случае, он закрывал потребности района. Картина была уны-лой. Тайга перепрыгнула через дорогу и затянула молодой порослью все пространство. Зеленые кусты росли даже на крышах галерей. Це-ха зияли проломами, а стены административного корпуса угрюмо пя-лились на нас черными и пустыми глазницами окон.

– Ну, и где он теперь? – поинтересовался я.

– Кто?

– Пекарь твой.

– Иван Иванович? – зачем-то уточнил Семен. – А кто ж его знает?

Может на Канарах, если Москва ему денег дала. А может быть, в зем-ле сырой. Как последний раз в Москву улетел, так и не возвращался.

– А семья директорская?

На мой вопрос Семен ответить не успел. Откуда ни возьмись, прямо перед нами появилась вертушка. Вылетела справа из-за леса и зависла над дорогой, метрах в пятидесяти от машины. Наша вертуш-ка, с желтыми и зелеными полосами на сером фюзеляже. Семен от неожиданности резко ударил по тормозам, и Хохол свалился на наши с

Гуинпленом головы. Хорошо, что это был Хохол, а не Выкидыш, хо-рошо, что Семен ехал медленно, и еще хорошо то, что шеи у нас креп-кие.

– Ты что…, – Хохол нехорошо обругал Семена, – вчера за баранку сел? – И заткнулся, увидев вертушку.

– Картина Репина, – произнес Гуинплен. – Каковы наши дейст-вия?

Сделаем вид, что не заметили и поедем дальше?

Вертушка задрала хвост, и пулеметчик врезал очередью по по-лотну дороги перед кабиной тягача, щебенка с дороги шрапнелью пробарабанила по капоту и лобовому стеклу.

– Нам предлагают выйти из кабины, – прокомментировал я дейст-вия тех, кто управлял вертушкой, и огляделся.

Напротив того места, где остановился 'Исузу', забора не было. В десятке метров от нас стоял цех, стена которого была проломлена.

Видать, искусственный проем сделали для того, чтобы вытащить из цеха что-то, имеющее крупные габариты и определенную ценность. Тянуть резину смысла не имело – те, в вертушке, наверняка уже нас разглядели. А раз так, то… Я сказал Семену тоном приказа:

– Когда дам команду, вываливайся из кабины и чеши в тайгу.

Потом я повернулся к Хохлу и сказал ему:

– Поливать начнут сразу, как мы с Гуинпленом выберемся из ка-бины.

Под пули не лезь. Действуй по обстоятельствам.

Гуинплену что-то объяснять не надо было.

– Вперед!

Мы с Гуинпленом оказались проворнее пулеметчика – пули сви-стели за нашими спинами. В пролом мы влетели одновременно.

– Не зацепило? – озабоченно поинтересовался Славка.

– Нет. А тебя?

– Цел.

Я осторожно выглянул из пролома. Пулеметчик расстреливал кабину

'Исузу', пули легко прошивали ее насквозь. Кранты Хохлу с Выкидышем, подумал я и тут же увидел их, здоровых и невредимых, спрятавшихся за передним колесом тягача. Хохол отстреливался. Мо-лодцы, правильно выбрали момент – перебрались из кабины в укры-тие, когда пулеметчик занимался мной и Гуинпленом. Я не стал ждать, когда пилот начнет разворачивать вертушку, чтобы зайти сбоку, вы-пустил длинную очередь по кабине вертолета, а Гуинплен отстал от меня только на секунду.

Попали! Я или Славка, а может быть Хохол? Какая разница? Стекла кабины брызнули сверкающими осколками. Вертушка резко вскинулась вверх и, заваливаясь на правый борт, по-шла на нас.

– Мать твою! – заорал Гуинплен и кинулся в глубину цеха.

Я тоже побежал, но в другую сторону. Чтобы у Славки желание не возникло меня своим телом закрыть. Сделал я не больше десятка скачков, когда за моей спиной раздался взрыв, и сверху рухнуло все, что только могло рухнуть на мою бедную еврейскую голову. Послед-ней моей мыслью была мысль о Семене. Не о своих друзьях-товарищах по несчастью, не о себе самом.

Удалось ли Семену добежать до леса, подумал я?

С Аленой удалось договориться удивительно легко.

– Хорошо, съезди с папой, – согласилась она после минутного раздумья, когда я сообщил ей об отцовской просьбе. – Я же понимаю, на две половинки ты не разорвешься. Вернешься – к моим съездим.