Владимир Царицын - Дерево Серафимы

– Ну, так что? – Я испытующе посмотрел на Ядвигу.

Она взглянула мне в глаза и улыбнулась. Я понял, что мне удалось ее уговорить.

Прошел месяц, а потом еще десять дней. Двадцать третье июля прошло, а я и не заметил, я совершенно забыл, что этот день планировался мной и доктором Малосмертовым как последний день моей жизни. Кстати, Андрей Александрович потерял ко мне всякий интерес.

Не сразу, сначала он постоянно донимал меня предложениями лечь к нему в клинику на обследование. И звонил и приходил. Я, ссылаясь на занятость на работе, отказывался, но он все не унимался. Пришлось рассказать ему о дереве. Дерево Серафимы уже отцветало, но некоторые лепестки на его цветах еще были живыми. Малосмертов примчался, взял лепестки для исследований и исчез на неделю. Через неделю сообщил мне по телефону, что в лепестках ничего такого не обнаружено и стал просить само дерево или хотя бы отпилить ветку. Вот тут я ему отказал, посоветовал сгонять на Каролинские острова и напилить себе там, сколько его душе угодно или даже с корнями повыкапывать. После этого нашего телефонного разговора, доктор Малосмертов и исчез из моей жизни. Навсегда ли? Думаю, объявится.

Сегодня воскресенье и я не знал, как убить время. Решил выйти из дома и просто прогуляться, собрался и уже направился к выходу, как раздался звонок в дверь. Почему-то этот звонок мне показался не таким, как все остальные, как-то по-особенному он прозвучал.

Интересно, подумал я, кому еще кроме меня нечего делать в воскресенье, да еще в разгар лета? Разве что это Егор. Я вынужден был отказаться от медицинских и патронажных услуг Егора в связи со свом чудесным исцелением, но он все равно часто заходит ко мне по старой памяти и просто, по-соседски. А может быть, как к старшему товарищу – пообщаться, посоветоваться. Не могу сказать, что парень мается от безделья, Егорка учится, подрабатывает, но всегда находит минутку или часок, чтобы забежать ко мне, поинтересоваться, как у меня идут дела и что-то о себе рассказать. А иногда мы с ним по чуть-чуть выпиваем, и я рассказываю ему о своей молодости. Егору нравится со мной разговаривать. Понятно почему – у него нет отца, а за последнее время мы с ним очень сблизились. Я верю, что приходит он ко мне и скрашивает мой досуг не из каких-то там корыстных побуждений, что он искренний парень и ему интересны мои рассказы о тех временах, о которых он мало что знает…

Но это был не Егор.

На пороге стояла девушка. На вид ей было лет двадцать, она была очень мила и свежа, и было в ее облике что-то до боли знакомое, что заставило мое сердце учащенно забиться. Я не знал эту девушку, никогда раньше не встречал, это точно, но я как-то сразу понял – неожиданная визитерша не ошиблась квартирой, она именно ко мне пришла в это воскресное утро. И еще я отчетливо понял – она пришла, чтобы изменить мою жизнь или что-то в ней изменить…

– Здравствуйте. Господин Игнатов?

– Да.

– Евгений Васильевич? – уточнила девушка.

– Здесь других Игнатовых нет. Здесь только…

И я осекся, потому что увидел в ушах незнакомки то, что никак не рассчитывал увидеть – мой подарок Серафиме.

– Я Ева, – представилась дочь Серафимы.

Я не сомневался, что Ева Симина дочь. Я вдруг увидел Симу. Это ее черные слегка раскосые глаза, ее волосы каштановые с рыжинкой. Это

Сима, но такая, какой я ее никогда не видел – в двадцать лет. И в то же время, не она. Она и не она, Сима и… Было что-то еще, может быть, в лице Евы были и мои черты? То, что Ева и моя дочь, я это тоже понял сразу. Иначе бы она не пришла. И я не только это понял, я это почувствовал.

"У меня были проблемы, и я их решала", – прозвучал в моей голове голос Серафимы. Вот значит, как ты решила свои проблемы? Но почему?

Почему, Сима? Ведь это не твои, это были наши проблемы. Да и не проблемы это были вовсе…

Ева что-то спросила, но я стоял как столб, ничего не слыша и не в силах вымолвить ни слова, у меня пересохло в горле.

– Вы куда-то собрались? – повторила Ева свой вопрос. – Я не во время?

Я покачал головой и отступил от двери. При этом я чуть не упал, ноги у меня дрожали и подкашивались.

Еву тоже нельзя было назвать спокойной. Она набрала в грудь побольше воздуха и стала говорить, быстро, запинаясь, словно боялась, что не успеет сказать мне слова, которые, наверное, повторяла, когда шла ко мне. Словно боялась, что я закрою дверь.

– Мама мне рассказывала о вас. – (Господи! Тот же самый голос! И голос тоже…) – Она часто рассказывала, каждый свой приезд. Но я была еще… я мало думала о возможности нашей встречи. Тогда не думала. Какой она будет, и вообще – нужна ли она? А месяц назад папа… Мне исполнился двадцать один год. Папа подарил мне мамин ноутбук. Он хранил его у себя… Я стала читать письма, которые там были и решила приехать, увидеть… И вот… приехала.