Владимир Яременко-Толстой - Мой-мой

С улицы в комнату врывается ветер, он в красном весеннем пальто и с кулоном в виде крючка из зеленого камня на узеньком кожаном шнурочке на шее. А на балконе сидят хачаны. Но это не пирожки, а птицы с орлиными клювами и вороньими глазами, как у Гульнары. Они прилетели, чтобы посмотреть на меня. Вот, значит, они какие!

Но кто-то трезвонит в дверь. Настойчиво. Долго-предолго. А, это пришла Гульнара за своими улетевшими хачанами! Чтобы открыть ей, мне приходиться возвращаться обратно в тело, заставляя его ползти и двигаться на четвереньках.

– Володя, что с вами? У вас жар! Где мед? Надеюсь, у вас есть мед? Я сделаю вам массаж с медом!

– Мед там, – шепчу я, – в баночке…

Гульнара берет ложку меда и выкладывает его на ладонь. Затем другой ладонью она его растирает и согревает. И вот этими-то липкими сладкими ладонями она начинает растирать меня, вернее, она не растирает, а шлепает. Мед прилипает к телу и тянется за рукой, кажется, что она сорвет с меня кожу, когда она отрывает приклеившиеся ладони.

Вместе с болью я чувствую, как приливает кровь и мне становится невыносимо жарко. Тело вновь делается податливым и послушным, а в голове начинают петь херувимы. "Христос воскресе из мертвых" – поют они. Я слушаю их божественные голоса и воскресаю из мертвых подобно Христу.

Я – снова я. Я жив и здоров, и бодр, как ни в чем, ни бывало. Гульнара заканчивает массаж, обтирая с меня мед смоченным горячей водой полотенцем. Я встаю, и хуй мой встает. Уходит Гульнара, и ухожу я – ебать Пию.

После того, как Пия купила машину, она постепенно превращается в свиноматку. Если раньше она хоть ходила на работу и с работы, то теперь она ездит. Она паркует машину у моего дома, потому что сегодня все места перед консульством уже заняты. Мы целуемся и разбегаемся.

– Володя, если вы хотите заниматься собой, вам надо отбросить костыли для глаз, – говорит мне Гульнара, повторяя для профилактики массаж с медом. – Вы так удобно живете, совсем рядом с кинотеатром "Ленинград", пойдите на курсы Галины Алексеевны Чарухиной.

– А чему она там учит?

– Она учит естественной коррекции зрения. У вас близорукость?

– Да, у меня минус семь. Это много. Я даже хотел сделать операцию.

– Ни в коем случае! Галина Алексеевна учит, как при помощи диет и специальных упражнений улучшать зрение. Я ходила на ее курсы и, вот – отбросила костыли для глаз!

– Хорошо, Гульнара, я подумаю.

– В ближайшее воскресенье в десять часов будет бесплатная вводная лекция, вы можете подойти и послушать.

С сегодняшнего дня я опять начинаю заниматься проектом "Русские бабы", вернее продолжаю. В четыре часа ко мне приходит Рита – студентка социологического факультета университета. Рита названивает мне уже давно, но от нее не отделаться, я уже пробовал и так и эдак. Сразу сказал ей в лоб без обиняков, что надо сниматься голой. "Хорошо" – согласилась она. В конце концов, она победила. Да и мне снова нужно набирать форму, за пьянками, да гулянками я начал утрачивать профессионализм и даже стал подзабывать, как держат фотоаппарат.

Рита оказывается приятной, но худосочной. Не успеваю я моргнуть глазом, а она уже голая. На тощей груди несколько припудренных прыщиков, добавьте в придачу тоненькие ножки и куриную жопку. Даже не понятно, что мне с ней и делать.

В это время крякает мой телефон, приходит мессидж от Пии. Она заканчивает работу и хочет зайти через пятнадцать минут. От этого сообщения меня пробивает пот. Как поступить? Заставить Риту одеться и выгнать, не фотографируя? Неудобно и, вроде, неловко. Я же, как никак – фотограф! Нужно придумать ей какие-то идиотские позы, как-нибудь с ней поработать. Тем более, что с Пией я провел минувшую ночь, отдавая ей все лучшее, что у меня было.

Ну, нельзя же встречаться так часто! Сколько можно? Я же просто превратился в секс-воркера! Сейчас мне надо будет заниматься Пией, удовлетворяя ее животные инстинкты, а вечером придет Ольга Щукина, которая вряд ли захочет чего-то другого. Это просто кошмар! Прошло лишь немногим больше месяца с тех пор, как я приехал, а я уже оброс женщинами. Хотя, с другой стороны, это приятно. Только нужно не дать им сесть мне на голову.

Немного поразмыслив, я беру телефон и набираю короткий текст – "I am working". Все, теперь – за работу. Главное – железная дисциплина. Важно работать, и количество перейдет в качество. Надо наращивать профессионализм. Нельзя все время расслабляться и развлекаться. Надеюсь, Пия поймет и на меня не обидится. Я выглядываю в окно и вижу, как внизу трогается с места большой серебристый вездеход Тойота, обижено пукнув выхлопным газом.