Сергей Юрский - Выскочивший из круга

Они разрезают пакет и несут его на стол, смотрят, наклоняются, нюхают и говорят между собой. Веста тоже все время что-то говорит.

“Кто-нибудь из вас употребляет наркотики?” – спрашивает старший.

Я говорю: “Нет, мы не употребляем”.

И тогда раздается хриплый женский голос, и директорша идет прямо ко мне и что-то громко говорит, и у нее ярко-красный тюрбан и ярко-красные губы.

21-е, суббота.

Вчера мне было плохо, и я не писал.

Появился другой следователь. Прежний тоже был тут, но разговаривал со мной новый, в маленьких очках и с пробором на голове. Переводчик все тот же – неприятный. Он меня спросил: “Как вы собирались применить ваши приборы?”.

Да, забыл! Мне еще прислали адвоката. Он сидел тут же и листал бумаги. По-русски он не говорил. Да, он вообще не говорил, помалкивал. Только два раза сказал через переводчика, что я имею право не отвечать на вопросы.

“Имеете право не отвечать на вопросы!”

Я говорю: “Да, с какой стати? Я же хочу все объяснить. Понимаете, мы все очень грешные люди. Грешим каждый день и даже не замечаем этого. И это накопление грехов больше всего происходит возле нижних зубов. И если их оттуда удалять и систематически изничтожать, то человек может прожить гораздо более длинную жизнь. Вы же тоже, наверное, читаете Библию и должны понимать”.

Я это говорю и вижу, что у следователя буквально глаза на лоб лезут. У него очки узкие, и глаза уже поднялись над очками. Я замолчал. Они посовещались, и потом адвокат говорит: “Вы не против, если мы к вам пригласим доктора-психиатра на консультацию?”

Я говорю: “Да, пожалуйста! Только я в полном порядке”.

“Жалобы есть какие-нибудь?” – спрашивает адвокат.

Я говорю: “Есть. Прошу не выводить меня на прогулки во двор. Я очень не люблю красный цвет, а там стены красные”.

Они переглянулись. Даже смешно, как мы друг друга не понимаем.

26-е, четверг.

Сегодня вызвали на свидание. Приходил Лева, переводчик. Принес мне корзинку с фруктами. Вообще-то зря. У меня хорошая еда. Я заказываю, и мне приносят из ресторана. Но есть не хочется. А позавчера… нет, двадцать третьего, была встреча с доктором-психиатром. Его зовут Хабер Ромуальдо-Лопес. Вот нормальный человек. Он все понял. Мы долго говорили. Только мешал переводчик, не Лева, а другой – неприятный. Все время переспрашивал – никак не мог взять в толк, что я говорю. И Хабера Ромуальдо тоже переспрашивал. Еще сидел адвокат, но он, как всегда, молчал. Мне уже сказали, что Горелик нанял для меня хорошего русского адвоката. Он должен приехать из Мадрида.

Но дело же не в адвокате. Если только захотеть, то все можно понять без всякого адвоката.

Вот Хабер Ромуальдо меня понял. Он, кстати, читал Библию и хорошо все помнит. Я ему вкратце объяснил про потоп, про Ноя и ковчег, и он постоянно кивал головой и говорил много раз – “Натуральменте!”, это значит “Конечно!”. Долго говорили, потом он мне проверил рефлексы.

Я спрашиваю: “Ну что, все в порядке?”.

И он говорит: “Да, да! Все хорошо. Я думаю, что все будет хорошо. Вам не надо волноваться. Мы должны будем собрать консилиум, и тогда все будет ясно”.

Я говорю: “Ну тогда до встречи?”.

А он опять: “Натуральменте!”.

27-е, пятница.

Теперь я спокоен. Только сильно болит голова. Это оттого, что совсем не бываю на воздухе. На прогулки не хожу из-за красных стен, глазам больно. А так только смотрю в окно. Максим молодец, что сумел нанять нашего адвоката. С пушечкой и баллоном для зубочистки – это, конечно, все выяснится. А вот пакет с наркотиками – это серьезно. Следователь сказал, что за это могут дать двенадцать лет. Вот тут и нужен адвокат, чтобы доказал, что я никакого отношения не имею. Я вот сейчас пишу, а сам думаю – если бы тогда с Филимоновым все пошло, как намечалось, и я бы вычистил все грехи, и было бы у меня впереди еще лет двести, ну, тогда двенадцать лет – даже не так страшно, можно и пересидеть. Смешно, конечно… натуральменте! Но теперь, когда шансов нет, другое дело, двенадцать лет – большой срок. Да я и не виноват, пусть адвокат докажет.

Ночью снились киты, которые шли с нашим кораблем.

Вот Иона, когда попал в кита, – ужас какой! У меня-то окно, кровать, еда из ресторана, а в ките?.. Страшное дело! Но он молился Богу, просил его, и Бог приказал киту, и кит его выпустил. Я уверен, что и меня выпустят.

29-е, воскресенье.

Сегодня идет дождь, как у нас.