Макс Фрай - Русские инородные сказки 2

Во-вторых, и концы кидать было некому. Хоть мы и нашли пристань, но она была пуста, а кнехты скрыты под сугробами.

Тут я вспомнил, ту фразу, что говорил нам Оракул, и всмотрелся в часовых на вышках.

Предчувствие меня не обмануло. Когда сошли на берег, обнаружили, что на вышках стояли заиндевевшие чучела антарктических птиц.

— Лано-лано, — не перестал опасаться Кондратий Рылеев. — Неизвестно, что там внутри, может, у них там всё заминировано.

Но, преодолев страх с помощью рома, мы приступили внутрь с упованьем. Снега на острове никто не убирал, и мы, проваливаясь по пояс, направились к домикам островитян. Крыши домиков были уставлены белыми шарами, и оттого напоминали пни, поросшие опятами.

Откопав дверь из-под прошлогоднего снега, мы сняли с неё семь замков (все они оказались не заперты) и проникли внутрь.

В огромной комнате был накрыт огромный стол. За ним было занято всего несколько мест.

Предводитель застолья встал и простёр к нам руки.

— Ну вот хоть кто-то, к нам приехал, к нам приехал… Как вас звать, собственно?

Мы церемонно представились.

Предводитель несколько скривился при фамилии нашего Лоцмана, но ему-то, при его собственной, особо задаваться не приходилось.

Фамилия предводителя была Шарашкин.

Контора Шарашкина была забыта на Богом забытом острове. Не помогло даже то, что за выдающиеся научные успехи Шарашкину контору наградили непреходящей Филькиной грамотой. Сотрудники разбежались, охрана была демобилизована. Шарашкин нарядил чучела пингвинов в караульные полушубки, расставил по вышкам, а сам сел за стол с оставшимися друзьями.

Собственно, они были перед нами: Казанская Сирота, Гороховый Шут и Сонная Тетеря.

— Похвастаться разнообразием мы не можем, но вот вам тёртый калач.

Хозяева предложили нам и сгущенную кровь с молоком, но, мы вежливо отказались.

Но более о нас неприятно удивил вид стола — весь он был завален объедками и грязной посудой. Огромный, длинный занимающий почти всё помещение, напоминающее ангар или гигантскую лабораторию, стол был завален костями, грязными вилками, надкусанными кусками хлеба, перевёрнутыми стаканами, пустыми бутылками и горами крошек.

Собственно и сесть-то нам было негде.

Когда наши хозяева вернулись на свои места, они потерялись в этом безобразии.

Как бы угадав наши чувства, Гороховый Шут крикнул из своей кучи мусора:

— Да! Да! Да! Хорошо сидим! Давно сидим!

Казанская Сирота пошла дальше — заломив руки, она запричитала:

— Да что вам наш калач? Не к чему вам наш калач, мы вот люди бедные, прозябаем в унынии, на науку денег не дают, вы бы господа хорошие, иностранцы приезжие сами бы что поднесли. Хоть бы Хны нам, хоть бы Хны…

А Глухая Тетеря только зааплодировала — совершенно непонятно чему.

Чтобы сгладить неловкость, Шарашки выкатился из-за стола и забормотал:

— Да и что, собственно. У нас тут неприбрано, грязновато тут у нас. Давайте я покажу вам, что не пропала наша наука, что зарубежные аналоги, а наша конструкторская мысль, что менее затратные и более неприхотливые, что невзирая на недостаточное, и вопреки отключению. А?..

Чтобы не спорить, мы прошли за ним.

— Вот смотрите, бормотал Шарашкин, ведя нас мимо бесконечных стеллажей:

— Вот разводили мы турусы на колёсах Вона, смотрите какие… А!? Не видели!

Признаться, мы действительно ничего не видели — в небольшом картонном ящике действительно что-то лежало. На поверку оказалось, что это несколько шахматных ладей с приделанными внизу колёсиками.

— При хорошем уходе вырастает в дом величиной! Купить не желаете?! — орал Шарашкин нам всем одновременно в разнообразные наши уши.

— Некоторые разводили антимонии, все в сурьме как в опилках, а толку — никакого. Зато…

Он достал откуда-то из темноты бутыль с надписью "Квинтэссенция".

— А!? Видели!? Понюхайте!

Наливайко, как самый отчаянный, понюхал.

— Вроде спиртом пахнет. Или эфиром.

— Ага! Понимаете, да? Квинтэссенция, вот как! Купите, гости дорогие, по дешёвке отдам, самому нужно, а вот для вас ничего не жалко.

Потом он провёл нас в гигантское пустое помещение. В его центре, на бетонном постаменте, лежал большой грязный шар, с одного бока покрытый плесенью. В остальном шар напоминал обгоревшую капсулу космического корабля.

— Ну, и что это? — спросили мы.

— Как что? Это — Боевой Колобок. На страх врагам, на зависть людям. Страшное оружие. И съесть его никто не может. Возьмёте?