Андрей Голяк - Ничего, кроме настоящего

Пятак вступил с фирменной сбивки, а Старый ответил затяжным соло в стиле Хендрикса. Я прикрыл глаза и попытался отъехать от посторонних некайфов, сосредотачиваясь на музыке.

Чорно-біле місто слухає гранж

У виконанні дощів,

Багатооке обличчя вулиць

Спливає в мареві снів,

Тремтячі шпилі старих костьолів

Співають реквієм дню,

Уламки кроків перехожих

Лежать в обіймах калюж.10

Всё шло классно, но не так, как надо. Чувствовался класс музыкантов, кач, настроение, но мы не ушли от импровизационности.

Материал выглядел сыроватым. Я впервые не ощущал за спиной знакомую ауру старых друзей. Там, за мной, стояли новые люди, новые идеи, новые ощущения. Даже родной бас Батьковича растворялся в их новизне.

На какую-то долю секунды я запаниковал. Потом всё прошло. Я твёрдо понял – это не "Клан Тишины". Это – другое. И мне предстоит с этим существовать.

На сольном месте у Старого отключилась примочка – все непрухи в мой мешок. Мы доиграли программу, и вышли за кулисы. Я принимал поздравления многочисленных доброжелателей с дебютом, но чувствовал

– рано. Рано было выходить с новым проектом, рано было светить то, что не отложилось в мозгах. Рано. Я остро чувствовал, что выступление нельзя назвать удачным, несмотря на доброжелательный приём. Нужно искать. Шуршать. Пробовать.

Я покалякал с "человеками" и спустился в зал. Как раз объявили

"Море Лаптевых", и мне было интересно послушать их достижения.

Сюрприз "номер раз" – с ними играет Умский. Конспиратор Батькович ничего мне об этом не рассказывал. А ну, а ну!

Пошло вступление. Владик вышел к микрофону. Явно стеснялся. Да и вообще, имидж у группы застенчивый какой-то. Музыка – для меня явно неожиданная. Простенькая мелодичная песенка. Я вслушался в текст – что-то об одиноком ребёнке, просящем милостыню. Сердцещипательные темы какие-то. Владик пел приятно, "фефекты фикции" почти не ощущались. Слегка раздражала подчёркнуто слезливая манера исполнения, но это уже дело вкуса. В принципе, пятнадцатилетних созревающих школьниц это должно впечатлить.

Честно говоря, я был слегка ошарашен музыкой "бывшеньких".

Элитничали, умничали, надувались… И что мы имеем в результате – сладко-романтический бэнд дамских угодников? А где же высокие материи? А где же потуги на великое?

Ладно, Бог с ними. Сами разберутся с приоритетами. Это не моё дело. Я поднялся и пошёл в гримёрку собирать манатки. Пора уходить отсюда. Татка всё восхищалась нашим выступлением, а я думал о том, что будет дальше. И понятия не имел, как мне дальше быть.

Тёплый июльский вечер. В парке спокойно, уютно, тихо. Народу совсем немного. Я сижу на лавочке и жду. Думать ни о чём не хочется.

Мысли бессвязны и ленивы. Я разглядываю наглых голубей, деловито склёвывающих что-то с земли, и изредка оглядываюсь по сторонам, пытаясь угадать, как будет выглядеть тот, кто придёт на встречу.

Прошло несколько месяцев после выступления на "Червоной Руте".

Чем я занимался всё это время? Смурил и работал вперемешку. Это было время моих странствий по городской "подземке". Новые люди, эксперименты, ощущения. Талантливые музыканты, бездари, трудоголики, лентяи, алкаши, торчки. Этот калейдоскоп был интересной школой.

Наверное, я за это время повзрослел лет на десять. И понял главное – нужно полагаться только на свои силы. Есть только моя воля и моё

"я". И за это нужно драться.

С момента моего ухода из "Клана" мне пришлось заново утверждать себя в глазах музыкантов. "Клан Тишины" всегда держался обособленно от тусовки, и поодиночке никто из нас не имел никакого веса. Посему мне предстояло завоевать своё место под солнцем, чтобы музыканты захотели со мной сотрудничать.

В последнее время я работал с Юркой Челеком, гитаристом

"Индюков". Я познакомился с ним на каком-то сейшене и предложил поиграть вместе. Юрка послушал материал и неожиданно согласился. Мы щупали гармонии, искали интересные ходы, характерные штрихи. А потом

Челек сказал:

– Я знаю, что здесь нужно – виолончель. У меня есть на примете один интересный человечек. Думаю, он придётся ко двору. Тем более, что он давно рвётся играть в группе.

Я в то время был жутким жадиной – тянул к себе всех людей, способных отвязно мыслить и талантливо излагать придуманное.

Предложение Юры меня заинтересовало. Я записал телефон "интересного человечка", созвонился с ним и договорился о встрече. И вот теперь я сижу в парке на скамеечке и жду его.