Владимир Митрофанов - Врачу, исцелись сам!

За Евдокией Степановной пришла еще одна старушка. Получилось, что сразу четыре подряд. Так бывало: то одна молодежь идет, а то одни старики и старушки. Этой было уже семьдесят пять лет, выглядела она для своего возраста очень даже хорошо, но ее очень беспокоили морщины, и она почему-то надеялась, что это все временно и что морщины ее разгладятся, здоровье существенно улучшиться и все станет таким как прежде. Для этого, как она полагала, нужно просто убрать некую сидящую в ней неустановленную инфекцию. Она ее чувствовала. А вся проблема заключалась лишь в том, что она никак не могла принять своей старости. И такие случаи были нередки. Так однажды на прием пришла женщина восьмидесяти двух лет, и Борисков поначалу никак не мог понять, что же ее беспокоит. Жалобы у нее были какие-то очень неопределенные: слабость, тяжело стало ходить, короче, "раньше так не было". И тут оказалось, что она, пережив даже блокаду, никогда в жизни ничем не болела. Поразительно, у нее даже зубы были все свои, хотя и наполовину стершиеся. Жила себе и жила, но это неизбежное наступление старости ее чрезвычайно напугало. Она не знала, что с этим делать и впервые в своей жизни обратилась к врачу. "Но ведь этого раньше не было!" – отвечала она на все доводы Борискова, что, увы, со временем у всех людей неизбежно появляются некоторые возрастные изменения. Этого она понимать и принимать никак не хотела, и в конечном итоге обиделась и наверняка пошла к другому врачу.

С другой стороны, совсем не редкостью были и так называемые

"залегающие старухи", вдруг решившие требовать к себе внимания за всю прошедшую жизнь и залегшие в кровать, причем без каких-либо особых оснований со стороны здоровья и даже не слишком-то и старые.

Одну такую бабушку Борисков не так давно консультировал на дому. Она уже недели две лежала в кровати после перенесенного, вероятно с осложнением на уши, гриппа и, судя по всему, собиралась так лежать очень долго, а точнее вставать вообще не собиралась. Все ее семейство было в ужасе. Всем известно, что при благоприятных условиях старики иногда лежат годами и даже десятилетиями. Как и предполагал Борисков, никакого серьезного заболевания там не оказалось: старушка действительно перенесла гайморит и правосторонний средний отит, отчего у нее и сохранялось остаточное головокружение. Сейчас симптомов уже почти и не осталось. И тут задача Борискова была почти библейская, нужно было сказать пациентке: "Встань и иди!" Так он и сделал.

Впрочем, однажды он наблюдал больную после инсульта, реально обездвиженную, которая лежала так года два и ходила под себя.

Однажды эта старая женщина сползла к кровати, подползла к лампе, и стала закручивать себе на шею провод. Удушиться ей, однако, не удалось – лампа грохнулась, прибежала дочка, зять, ее снова потащили на диван, она мычала, и постепенно умирала еще месяца два. Потом, когда все закончилось, окна в комнате открыли настежь и не закрывали, наверное, с неделю, хотя и был еще довольно холодный март, а все вещи из комнаты сразу вынесли на помойку. Даже ремонт невозможно было начинать самим, настолько тяжелая была предыдущая обстановка.

В другом случае после перелома шейки бедра у одной столетней старушки дома была для нее создана очень сложная система вставания с кровати и передвижения по квартире – в виде веревок и поручней.

Проблема заключалась в том, что старушку обсыпало пятнами с головы до ног, потому что она обожала вареную сгущенку, а ей вместо ГОСТа купили какой-то новый суррогат с такой же этикеткой, но сделанный на растительном масле, который она, как не пыталась, никак не могла сварить. Варила она банки, наверно, часов пять, но "сгущенка" так и осталась жидкой. Однако выкидывать какую-либо еду для бывшей жительницы блокады было невыносимо и невозможно, и она все-таки съела обе банки и от этого вся покрылась зудящей коростой.

Следующим на приеме был высокий худощавый парень тридцати лет.

После тяжелой автомобильной аварии у него осталось только одно легкое. Впрочем, оно работало неплохо. Парень этот представлял некоторый социальный интерес: он жил сразу с тремя женщинами, правда разновременно – у них было расписание, кто и когда к нему приходит.

И всех это устраивало. Ежедневный секс им был не нужен. В другое время все они занимались своими делами. Ситуация эта с женщинами обнаружилась просто – у него оказалась чесотка, и в связи с этим нужно было пролечить всех контактных. А контактных оказалось целых трое, и вовсе не исключалось, что у тех троих не было еще своих контактов. Противоклещевым составом нужно было обработать все тело, кроме лица, что без помощника сделать довольно сложно. В итоге требовалось обработать и всех троих его женщин. Как было поступить парню? Борисков подумал: "А что: раздеться и в голом виде тщательно обработать друг друга – это даже сближает и возбуждает".