Владимир Митрофанов - Врачу, исцелись сам!

Вернулся он оттуда полный впечатлений, но с расстроенным желудком:

"Поверьте, Сергей Николаевич, когда я увидел в Пекине "Макдональдс", то был просто счастлив, потому что совершенно не мог есть китайскую еду!" Еще он почему-то утверждал, что у китайцев вообще не бывает седых волос, и они до старости сохраняют зубы, поэтому у них якобы даже мало стоматологов.

Сейчас, глядя, как говорится, "с высоты прожитых лет", Борисков считал, что ему, в общем-то, с женой крупно повезло. С Виктошей вполне можно было жить. Она была женщина терпимая, умная и не особо скандальная. Глядя на жен и личную жизнь других своих знакомых ребят, где у одного были сплошные разводы, у другого – постоянные скандалы, у третьего жена стала неудержимо толстеть, а у другого вообще что-то сделалось с психикой, Борискова подумал, что у него все было неплохо. Нет, Борискову явно с Виктошей повезло. Были, конечно, и у нее свои заморочки и прибабахи, но вполне терпимые.

Например, она в течение дня могла много раз переодеваться. Когда они шли по улице, она, наверное, раз пять за получасовую прогулку то снимала кофту, то опять надевала, то снимала, то надевала, а

Борисков, если шел с ней, постоянно таскал какую-то теплую одежду, хоть бы даже если это было летом и на юге. Еще ей постоянно нужно было зайти в туалет. Где бы они ни были – вдруг срочно надо в туалет. Борисков с ней уже и не ходил на какие-то длительные бестуалетные мероприятия, типа концерты на улице или салюты – потом можно было замучиться в поисках сортира. Пример, известное японское лазерное шоу, про которое газеты потом писали: "Получилось хировато". Тогда налившаяся пивом толпа, хлынувшая от набережной, искала туалеты. Залиты были все ближайшие подъезды и подворотни.

Парень, живший в том районе, говорил, что у них наутро в подъезде мочи было по щиколотку. И тут же нашлись люди, которые брали деньги только за то, чтобы можно было зайти в подъезд помочиться. Виктоша тоже тогда выдала пенки, не хочется и рассказывать.

– У тебя точно хронический цистит! – говорил ей Борисков.

Еще она, когда читала, или листала какой-нибудь документ, то слюнявила языком палец. Борисков, считавший это вопиющим нарушением гигиены, ее постоянно критиковал, но Виктоша огрызалась:

– У меня кожа на пальцах сухая!

– Так ведь есть специальная губочка для бухгалтеров! А так ведь вся грязь в рот идет как так можно!

Но никакие увещевания не помогали – это была привычка с детства -

Виктошина мать точно так же слюнила пальцы. А человек ведь, как обезьяна, непроизвольно начинает подражать тому, что видит.

Поэтому-то и языки иностранные идеально изучать в естественном окружении – тут же схватывается стиль произношения и акцент.

Борисков это хорошо понимал, но все равно продолжал Виктошу туркать, она же в ответ ему говорила:

– А ты, Борисков, когда задумаешься, ковыряешься у себя в голове и в носу, а иногда еще и чешешь в попе!

И действительно, было. Такие мелкие гадости неизбежно существуют у любого человека, и с ними надо как-то мириться. Проще всего – не обращать внимания. А иногда такие вот людские привычки, если они не слишком уж гадкие, очень даже разнообразят жизнь. Конечно, надо, по мере возможностей, все-таки пытаться не делать того, что может быть неприятно близкому человеку и другим.

У одного знакомого был такой пунктик: пукнет под одеяло, а потом залезет туда с головой и нюхает свою вонь. Будто бы никто этого не замечает. Его жена боялась, что однажды отравится его газами насмерть, и считала, что именно от этого у нее постоянно болит голова и провоняла вся квартира. Уже покупали ему и ромашку и симетикон – все равно пердел неудержимо. Какая-то была у него ферментная недостаточность. Приходили по этому поводу на консультацию к Борискову. Оказалось, что проблемы с кишечником у этого мужика тянулись еще аж со службы в армии. Учебку он проходил в

Таджикистане. Там царила страшная невероятная антисанитария. Он вспомнил, как они таскали в носилках грязную, всю в земле, картошку, а потом в этих же самых носилках носили и квашеную капусту, которую тут же с них же и загружали в котел. Понос после этого был чудовищный. Из туалета раздавались страшные звуки. Несколько позже, уже в Афгане, когда сидели на заставе в горах, его каждый вечер бил страшный озноб. А утром было все нормально. И так продолжалось довольно долго. Наверное, это была малярия. Борисков ничего придумать не мог, чем бы помочь.

А у Виктошиной бабки, (они у нее жили первые года полтора после свадьбы), был особый прибабах: если кто идет в туалет, то она обязательно услышит это, высунется и крикнет: "Можете не закрываться!" Казалось бы, какое ее дело: закрывается человек в туалете или нет, но она так всегда подкарауливала и кричала. И такие причуды у людей встречаются довольно часто. Софья, например, никак не могла себе ногти обрезать на правой руке, и всегда Борискова стричь заставляла. Ему это вовсе не нравилось, но он любил Софью, и ему это не было противно, хотя все равно ведь, ведь согласитесь, странно это. Надо это принимать, как есть, все равно их, эти привычки, уже не исправить. У одной Виктошиной знакомой муж свои грязные носки куда-то постоянно запихивал (ну, положи ты их в стиральную машину или в корзину для белья – трудно тебе, что-ли!), у другой – не только ковырял в носу, но еще намазывал козявки на спинку кровати и под стулья – вообще всюду, куда рука дотягивалась, и потом еще постоянно руками чего-то шелудил у себя в мудях; другой мужик – тупо смотрел в телевизор, надолго замирая с вилкой у рта – чуть ли не на несколько минут, как гипнотизированный. Жена одного типа жаловалась, что он постоянно жрет чеснок, просто жить не может без чеснока. Причем, нажрется, и дышит прямо в лицо. Уже ей и с работы звонили: "Ну, хоть ты-то ему скажи!" Один чел занимался сексом, почему-то не снимая носков, что женщин раздражает невероятно, и к тому же вообще не мылся перед этим самым делом. Она с ним по этому поводу воевала очень долго, и, как говориться, "в результате упорных и продолжительных боев" приучила его, по-крайней мере, мыть перед сном ноги, подмышки и в паху. Другой мужик вообще читал книги и журналы исключительно в туалете и только когда ходил по-большому. Без хорошей книги туда и не ходил и книгу там же и хранил на полу рядом с дезодорантом. Впрочем, в другой семье жена люто ненавидела, когда муж вообще что-либо читал, ту же и впивалась в него: "Опять книжечку читаешь! Делать тебе, что ли, нечего?" – это для нее было то же самое, что и бездельничать, а ведь мог бы за это время и очередной гвоздь куда-нибудь вбить, или уроки у ребенка проверить, а он тут читает. Читатель долбанный! Так вот некоторые водку и заначку прячут, а тот мужик – книги. Потом еще непосредственно во время интимных дел бывают разные прикольные вещи