Сергей Кузнецов - Девяностые - сказка

- Ну, кажется, хочет довести до конца расследование. - И, поколебавшись, Антон прибавил: - Его как-то смерть Зубова взволновала.

- А чего Зубов? Передознулся?

- Нет, застрелили.

- Наверное, какие-то драгдилерские дела, - сказал Онтипенко после паузы.

- Может быть, - промямлил Антон. - А ты откуда с ним знаком?

- Не помню уже, - ответил Леня и поправил очки. - В каком-то клубе встретились, кажется. Я хотел у него чего-нибудь взять… ну, для писателей.

- Для каких писателей? - удивился Антон.

- Понимаешь, - сказал Онтипенко, - я когда-то писал стихи, а сейчас разучился. И я вспомнил, что многие поэты - Бодлер, Эдгар По, разные другие - ну, типа, находили вдохновение благодаря наркотикам. Вот я и подумал: может, если я уколюсь или таблетку приму - то у меня все получится?

- Я как-то сомневаюсь, - честно сказал Антон. - Вещества - они, конечно, открывают всякие врата восприятия, но чтобы стихи писать - это же талант нужен. То есть писать под травой - милое дело. Только сплошная фигня получается.

- А какое дело Сидору до Зубова? - спросил Онтипенко.

- Ну, есть подозрение, что как раз Димка и продал эту марку… ну, которую Женя приняла.

Сказав это, Антон понял: на самом деле подозрение ни на чем не основано. Точнее - основано только на убеждении Антона во внутренней связи смертей Жени и Милы.

- А откуда вообще взялась идея, что это - убийство? - спросил Онтипенко.

- Известно, что от кислоты никто еще не умирал, - сказал Антон.

- Ну-уу, - протянул Онтипенко, - я в этом не так уверен. Это ты, что ли, Сидору сказал? И он тебе поверил?

- Не только я, - ответил Антон. - Вот Альперович тоже говорил.

- Альперович тоже говорил? - удивился Онтипенко.

- Ну да. Он же первый пришел к Владимиру и…

Их беседа в самом деле напоминала Антону допрос. Только почему-то подозреваемый допрашивал его. Антон решил перехватить инициативу:

- А правда, что вы с Женей были любовниками?

- Мы любили друг друга, - сказал Онтипенко. - Вот это - правда.

Вдалеке показались ворота усадьбы. Перед лицом Антона дворник машины рисовал полукруг на ветровом стекле, и дом вписывался в этот полукруг, точно в раму.

- А почему она не развелась с Ромой?

- Ты думаешь - из-за денег? Ничего подобного. Деньги у нее были. У нее не хватало сил. Развод - это всегда страшно трудно. Ты Поручика спроси. Ей нужно было откуда-то взять энергию, найти в себе силы, опереться на что-то…

- Сдвинуть точку сборки, - подсказал Антон.

Кажется, Онтипенко не услышал.

- Снова почувствовать себя молодой, - продолжал он. - Тогда бы - да, тогда бы она развелась.

Ворота мягко открылись, и "вольво" въехала во двор. Увидев припаркованный во дворе "мерседес", Онтипенко удивился:

- А кого мы сегодня поздравим с обновкой?

- Альперовича, - раздался голос Романа.

Антон поднял голову. Сидор и Роман стояли на крыльце. Оба немного смущены - Сидор водил по телу приятеля какой-то палкой, напоминающей милицейский демократизатор.

- Это что у тебя? - спросил Онтипенко. - Металлоискатель?

Сидор серьезно кивнул.

- Да. Я решил всех проверить на тему оружия. Слишком много трупов уже.

- Да ты сдурел - проверять. Сказал бы - мы бы сами не брали. - К изумлению Антона, Онтипенко сунул руку под пиджак и отстегнул кобуру. - И что дальше делать?

- Дальше, - ответил Сидор, - мы пойдем в дом, запремся и будем разбираться, что к чему. А потом сядем по машинам, пристегнем пистолеты и поедем по домам. А до этого никто из дома не выйдет.

- Ты сошел с ума, - сказал Онтипенко. Это был не вопрос - утверждение. Типа "ага, я понял, что тут происходит". Чувство было Антону знакомо: по крайней мере один раз ему взаправду показалось, что его собеседник сошел с ума. Год назад, когда Паша под грибами появился ночью в его квартире, озираясь и говоря, что за ним следит "мафия мертвецов".

- Мне тоже провериться? - спросил Антон.

- Конечно, - кивнул Сидор, и Антон посмотрел ему в глаза. Ни грана безумия не было в них - глаза как глаза.

А вот еще был случай, Сережа рассказывал. Пришел он как-то в гости, а ему в Питер надо было, через час поезд, через пятнадцать минут выходить. Ну, а там, куда он пришел, все забивают и ему тоже предлагают дунуть. Ага, решает он, я дуну, забуду про поезд и никуда не поеду. Не буду курить!

Но дунуть-то хочется! И что Сережа сделал? Он взял бумажку и написал на ней: Сережа! Тебе пора отсюда уходить! Сообразил: вот я дуну, а потом увижу бумажку и сразу вспомню: пора уходить. Ну, понятно, Сережа курит, его круто вставляет, он сидит всем довольный и вдруг - что такое? - видит листок. На нем написано: Сережа! Тебе пора отсюда уходить! Ну, он переворачивает листок и пишет на чистой стороне: И отсюда тоже.