Сергей Кузнецов - Девяностые - сказка

Между тем, посетители Петлюры скорее походили на людей, называющих "травой" укроп, а "грибами" - шампиньоны. Сквот был единственным московским местом, где мирно сосуществовали старая алкогольная и новая психоделическая тусовки: друзья Антона тоже иногда заходили на Петровский - не случайно здесь, по слухам, начинал Компас-Врубель, стоящий нынче у вертушки в "LSDance". Вот и сейчас к Антону подбежал Шиповский, сказал: мы сняли станцию метро, будет круто, сунул приглашение и тут же убежал.

Антон махнул ему рукой и отошел к компьютерному монитору. Сколько Антон ни пытался поймать вибрацию - ничего не выходило. Он снова вернулся мыслями к недавнему путешествию: в Жениной комнате он видел человека, который что-то спрятал в секретере. Какой-то металлический предмет. Наверняка этот человек и был убийцей - но Антон не успел рассмотреть лица.

Психоделическая часть расследования закончена. Вероятно, теперь надо поговорить с каждым из подозреваемых. С кого начать? лениво думал Антон. Ему было все равно - в любом случае он не знал, как лучше подступиться. Здравствуйте, Сидор попросил меня узнать, не убийца ли вы, давайте поговорим.

Перетекающие друг в друга мандельбротовы узоры мерцающих фракталов казались не облаками или разводами на поверхности лужи, а извилинами сошедшего с ума коллективного мозга, текучими и неспособными удержать ни единой мысли. Возможно, этого эффекта и добивался видеохудожник. Антон подумал, что среди множества мест, где можно навсегда затеряться, такой узор - одно из самых странных, и в этот момент кто-то тронул его за рукав.

Он обернулся - перед ним стояла Лера.

- Что ты здесь делаешь? - спросила она.

Антон замешкался с ответом, но она уже тащила его за собой, безостановочно говоря про Нам Джун-Пайка и видеоарт, от чего количество английских слов в ее речи увеличилось минимум вдвое.

- Я сюда Ромку привела, - объяснила Лера, словно отвечая на собственный вопрос что ты здесь делаешь? Антон подумал, что речь ее сегодня напоминает монолог, где все вопросы - риторические или обращены к ней самой. - Я считаю, ему надо развеяться.

А мне казалось, Поручик ее любовник, подумал Антон и сказал:

- А, понятно.

- I see, - перевела Лера и окликнула Романа: с бутылкой "Абсолюта" в руке тот стоял во дворе, мрачно глядя на танцующих.

- И как выставка? - спросил он, но на сей раз Лера только махнула рукой и коротко сказала:

- Хуйня.

Они выпили еще и стали танцевать. Антон думал: не знал с кого начать - и, пожалуйста, Роман Григорьев, собственной персоной. Вот что значит правильные вещества. Задай вопрос - получи ответ.

Уже три раза ставили "Песню про зайцев" и два - про медведей и земную ось, Роман и Лера допили бутылку, говорили - надо взять еще. Кто-то искал пани Броню, кто-то говорил, что сквот разгонят, но никто не верил: ведь Петлюра - это навсегда. Антон залез на переднее сиденье "мерседеса", Роман уже попал ключом зажигания в замок, и тут Лера сказала, что не поедет, Ромка пьяный и сейчас все разобьются, и ей finally ни к чему так по-дурацки умирать на любимой native land - и, хлопнув дверью, убежала, крича "такси, такси!", возможно, рассчитывая, что Роман бросится за ней. А он завел машину, буркнул под нос ну и хуй с тобой! - и газанул.

Странное дело, думает Горский, я никогда их не встречал, но Антон столько мне рассказывал, что мне совсем нетрудно их представить: нервного Альперовича, романтичного Онтипенко, русского самурая Сидора, развязного Поручика, полусонного депрессивного Романа. Может, все они живут где-то внутри, как разные части моего внутреннего я? Как бы там ни было, я закрываю глаза и вижу: Роман паркует "мерседес" у подъезда, пошатываясь выходит, непослушными пальцами набирает код…

Когда-то я считал: денег должно быть много, думает Роман. Когда-то я был нищим мальчиком в стране, где не было богатых и бедных. Когда-то я был нахрапистым комсомольским боссом в стране, где состояния делались за месяц. Когда-то мне казалось - жизнь показывает мне новые возможности, как сутенер - длинноногих блядей на Тверской.

Я смотрю на этого парня. Он моложе меня лет на восемь. Драный рюкзак, тертые джинсы. Альперович в его возрасте выглядел примерно так же - и вряд ли мог предположить, что через десять лет у него будет свой бизнес, офис, машина, шофер. Но мы в двадцать лет жили в стране, где время остановилось, а этот Антон - в стране, где возможно все. Интересно, понимает ли он? Знает ли он, что его самые сокровенные желания могут исполниться? Готов ли он к этому?