Наташа Королева - Мужской стриптиз

Зато я тебя тоже помню, мне кажется, что помню… а что ты думаешь о Боге? нет, лежи, руки убери, убери руки, я тебя умоляю… я серьезно с тобой… охх, у меня там один сплошной синяк будет… хороша артистка, как кавалерист-девица буду… не выпускай меня… боже какой кайф… я помню тебя, там был мальчик светленький, и с ним мужчина, они вместе хлопали… как ты думаешь, Бог есть? Ведь не может быть иначе, раз он нас трижды сталкивал…

… и едва опрокинув в себя жадно по стакану сока, слизнув сок с его груди, слизнув с губ… дай мне изо рта попить, хочу пить из твоего рта, не смейся, опять пролила, сама подберу… и едва доведя его до постели, держа в кулаке, будто собирался сбежать, толкнула навзничь, устроилась сверху, совсем сверху… не поверил вначале, когда медленно-медленно с улыбочкой вверх поползла, оседлала и поползла все ближе и ближе, и коленами сжав, до боли впиваясь губами, а потом – темнота нежнейшая, душная, и вцепившись пальцами ему в волосы, где-то там наверху, неразборчиво, и мучила… пока весь не пропитался, подбородок и шея, и весь… шептала бессвязно… кентаврик мой, только мой, убью тебя, теперь сзади, нет, поцелуй, измучила, измучила рот твой сладкий…

Я не верю, до сих пор не верю… близко-близко свечей огоньки… ты знаешь, что ты во мне отражаешься? Я не верю, так не бывает… Это ты первая меня приметила, ты меня заколдовала, я бы не осмелился… еще скажи, что в постель я тебя затащила, негодяй! Это вокруг тебя девки на цырлах ходят, небось, обслюнявили всего, знать тебя не хочу… если что-то узнаю, прокляну, я ведьма, ты знаешь об этом, Гоголя читал? Там у нас все ведьмы, прокляну, всегда на полшестого будет… прокляни, прокляни, а можешь так наколдовать, чтобы на всех полшестого, а только на тебя – всегда готов? Дурачок, я сама не верю, боюсь так… какой у меня опыт с мужиками, никакого, я верю как дура, а потом…

А потом, долго-долго медлительно перекатываясь морем, втягивая в себя, замирая на пиках, прикрывая глаза, и дрожь ее от коленок до груди… погоди, погоди, дай я еще раз… ты не шевелись… и вдруг, почуяв нутром, рывком откинувшись, рывком соскочив куда-то вниз, поймав ртом, втянув в себя его крик, удержавшись на гребне, на пружине выпущенной, молча… губы блестящие плотно… тихо-тихо распластав его, вернулась наверх, вернулась вся остро горячо пахучая, и лопатки ходуном… и сверху прижавшись локоть в локоть, мизинец в мизинец, грудь в грудь… обняв ногами и руками, взасос целуя пополам с его соком… и шептала… черт, я влюбляюсь…

И я. И я влюбляюсь…

Наступил момент, когда отступать стало поздно. Настя ощутила это неистовым шестым чувством, как раз привезли гладкие рулоны афиш. Свежие пахучие афиши, отпечатанные на трех языках, были заранее готовые не только к московским купеческим просторам, но и к солнечной французской Ривьере, и к германским влажным проспектам.

– Сережа, у меня коленки трясутся.

– Молчи, у меня вообще все трясется.

– Не, ты прикинь… десять лет как коза по скалам скакала и ни разу не дрожала. А здесь… вроде и опасности никакой особой, и просчитано все… а справиться не могу.

По хитрому замыслу режиссера, занавес должен был не подниматься, а лихо спадать вниз, как бы сгорая. На сегодня Настя сама назначила генеральный прогон и показ для всех заинтересованных лиц. Судя по рокоту в зале, заинтересованных лиц собралось немало. Точнее – заинтересованные лица забили все проходы и даже расселись на ступеньках.

– Что это за люди? – шепотом спросила она у Сергея, осторожно выглянув в щель занавеса. – Это ты наприглашал?

– Неа… А я думал, что это все твои друзья…

– Ни фига себе друзья! Да сюда, по-моему, половина столичных журналистов просочилась! И кто их только звал?!

– Так даже лучше. Больше рекламы дадут…

– Ты слышал, что сказал этот… директор зала? Не продана даже треть билетов. Кое-как продали на первые три дня, а дальше – ничего.

– Мне Георгий тоже намекнул… – Сергей, извиняясь, поглядел на партнершу. – Он тебя расстраивать пока не хотел. Во Франции пока никто не покупает. То ли рекламы недодали, то ли русским неинтересно…

– Это он тебе сам сказал? Сам директор?! Когда он успел?

– Да вот… минут двадцать назад. Нет, не сам он, а кто-то тут из Госконцерта крутился…

– Вот именно, крутился! – фыркнула она. – Я так и знала, что будут гадить на каждом углу! Вот ведь сволочи…

– Сережа, Настя, вы готовы? – просвистел с верхотуры режиссер. – Ну, с богом! Выход со второй цифры…