Этгар Керет - Дни, как сегодня

Меиру удалось поднять голову и он увидел, что перед ним на столе стоят два гнома в колпаках с помпоном, армейских брюках и высоких ботинках. Еще два спящих гнома растянулись на пачке «Ноблес [6] «Ноблес» — один из самых дешевых сортов израильских сигарет, которые даже выдают заключенным в тюрьме. », лежавшей на столе.

— Встряхнись, братан, встряхнись, — обратился к нему этот, с хриплым голосом, в ухе у него была серьга.

— Ты кто? — спросил Меир.

— Кто я? Ты слышал, Шуни, он еще спрашивает, кто я? — проговорил хрипатый обиженным тоном. Он вытащил крошечную пачку сигарет из кармана своих камуфляжных штанов, ловко выщелкнул из нее одну и прикурил от малюсенькой бензиновой зажигалки.

— Скажи ему, кто я, — приказал он второму.

— Ну, это Зафрани, — сказал тот, удивленный вопросом Меира. — Он же секретарь ячейки. [7] Ячейка (ивритск. — гар'ин — ядро, центр, основа) — группа основателей нового поселения. Этим, в частности, занимаются военнослужащие частей НАХАЛ (Ноар халуци лохем, приблиз. перевод — Боевая поселенческая молодежь). Обычно каждая группа имеет свое название.

— А… — протянул Меир, — извини, совсем из головы вылетело. «Когда-то я мог принять пять бутылок пива и глазом не моргнуть, — подумал он, — а сейчас одна — и я уже никакой».

— Я — Шуни, — представился на всякий случай второй, — работаю завскладом. А это Афтер и Зальцман, — указал он на спящих. — Хочешь партию в Wist?

— Еще бы, — ответил Меир и качнул головой, разминая шею, вправо и влево. — Конечно.

Зафрани разбудил одного из спавших гномов, а Шуни раздал карты. Зафрани уселся на Zippo Меира, а Шуни — на край пачки «Ноблес». Зальцман сидел на столе между ними, подогнув ноги по-турецки, и периодически задремывал.

Меиру было трудно держать крошечные карты и еще труднее различать их. «Смотри, что ты со мной сделала, Михаль, — думал он, — играю в Wist с гномами. Ей-Богу, я с тобой свихнулся».

— Ты все еще думаешь о ней, — сказал Шуни, когда подошла очередь Меира, а он не ходил, — ты не следишь за игрой.

— Бабы — это отрава, — пробормотал Зафрани, озабоченно глядя в свои карты, — их нужно трахнуть под каким-нибудь грибком, а потом сразу гнать кибенимат. [8] Кибенимат — искаженное русское нецензурное ругательство, значительно утратившее в среде ивритоговорящих свою остроту. Чуть позволишь им остаться подольше — они тебе все мозги запудрят.

В пять утра гномы ушли домой, пообещав вернуться завтра. Меир сразу заснул, а проснулся только в семь вечера и обнаружил, что пропустил рабочий день. «Теперь меня еще и уволят, — подумал он. — Как же ты могла оставить меня, Михаль? Как?..» Он достал из холодильника бутылку пива и, удрученный, начал тянуть прямо из горлышка.

— Эй, кореш, — снова услышал Меир голоса, — смотри, что мы притащили.

Меир выпил уже три бутылки пива, поэтому ему с трудом удалось открыть глаза. Шуни и Зафрани, скалясь от уха до уха, топали к нему по столу, держа в каждой руке по ящичку размером со спичечный коробок, из которых торчали горлышки малюсеньких бутылочек.

— Будь другом, — попросил Зафрани, — поставь пиво в холодильник.

Меир осторожно взял миниатюрные ящики и убрал их в холодильник. Они опять немного поиграли в карты, на этот раз — в покер. Потом они выпили по несколько бутылок пива, и Шуни рассказал смешную историю о том, как в армии, когда проходили курс молодого бойца, они классно разыграли одного парня из ячейки «Молодой макаби».

— Приходите и завтра, — пригласил их Меир.

— Ясное дело — придем, — ответил Зафрани и показал на крошечную зажигалку, лежавшую на краю стола возле Меира, — я ведь завтра должен отыграть ее назад.

Они пришли назавтра, а также и на следующую ночь, и все вместе травили анекдоты. Однажды они на два часа запихнули Зальцмана в полупустую пачку «Ноблес» и все время кричали ему, чтобы он не вылезал, так как они подверглись удару оружия массового поражения. На день рождения они подарили Меиру футболку с названием своей ячейки и изображением двух трахающихся муравьев. И Меир на День независимости сделал им сюрприз: он отремонтировал их разбитый двухкассетник, который Афтер уронил со стола на пол.

В один из вечеров позвонила Михаль и сказала, что придет, так как должна поговорить с ним. «Я ужасно соскучилась, — прошептала она, когда Меир открыл дверь. — Не хочешь жениться — не надо, пусть будет по-твоему. Главное, чтобы мы были вместе». И они улеглись в постель.