Джеймс Данливи - Волшебная сказка Нью-Йорка

— О, так это просто шутка.

— Просто шутка. Так, Корнелиус, держись от его правой подальше. Кружи. Осторожнее, Адмирал готовит удар. Адмирал, помните, что я вам говорил. Крученым бейте вполсилы.

— Заткнитесь.

— Что же я, не имею права подать совет своему боксеру. Осторожней, Корнелиус, он усваивает твою манеру. Нет, Корнелиус, удирать не нужно. Принимай удар, как положено мужчине. Не трусь. Что сделало нашу страну великой, как не личная храбрость. Плюс здоровенные бомбы, которые мы себе завели. А вы-то что же на него не набрасываетесь, Адмирал.

— Он отступает. Я никак в него не попаду.

— И не удивительно. Чудо, что он еще на паром не грузится. Это все ваш крученый, который только что просвистел у него над ухом. Ты как, Корнелиус, в порядке.

— В отменном. Разогреваюсь.

— Я за вами слежу, Адмирал. Мне в моем зале бесчувственные тела не нужны. Я отвечаю за то, чтобы все здесь остались в живых. Совсем как на корабле.

— Кристиан отлично справляется. Без ваших палубных советов. У него неплохой удар. Я сию минуту один пропустил. Хороший удар. Вы только не забудьте сказать, если я вам сделаю больно.

— Пока не сделали.

— Ты подумай, да они того и гляди подружатся. Двинь ему, Корнелиус. Видите, мисс Грасиа. Двое первостатейных мужчин. Истинные спортсмены. Подлинно мужское искусство. Посмотрите, как чисто бьет Адмирал. Обратите внимание, как он сгибает колено, как работает плечом.

О'Рурк наливает чай. Мисс Грасиа подносит чашку к губам. И фыркает, разбрызгав все, что в ней было.

— О боже ты мой. Я и вправду думал, что это чай.

О'Рурк встает, потрясая в воздухе кулаком. Адмирал сбавляет темп. Финтит и напирает. Крякает и пыхтит.

— Сражайся, еврей. Не вижу активности. Достань этого араба, Корнелиус, он же открыт от пояса до носа. Вот так, дай ему, пока он не провел свой крученый. По пузу его. И добавь левой, боковым его, боковым. Теперь осторожней, Корнелиус, в этой стойке Адмирал смертельно опасен.

Кристиан опускает перчатки. Выдвигает вперед подбородок. Пригибается, пропуская адмиралов прямой правой над головой. О'Рурк скачет по половицам.

— Я видел, я видел его, это он самый и есть. Крученый, Адмирал. Ужасный, убийственный удар. В полную силу. Вы прекрасно знаете, что на близком расстоянии он смертелен.

— А вы перестаньте дуть мой виски.

— Ага, признались. Как бы там ни было, я все видел. Если бы Кристиан не нырнул, собирал бы он сейчас свою голову отсюда до Уолл-стрит. Пожалуй, пора прекращать бой.

Бум. Перчатка Адмирала встречается с подбородком Кристиана. Последний, медленно поворачиваясь, рушится на маты и замирает, раскинув в стороны руки. Гертруда Грасиа вскакивает на ноги. Прижимая к губам ладони. О'Рурк, подмигнув, толкает ее назад, на скамью.

— Эй, вы же его крученым ударили. Вы не можете этого отрицать, Адмирал. Посмотрите на него, самый что ни на есть нокаут. Я же вам говорил, не прибегайте к нему, вы сами не знаете, какая в вас силища.

Прохладный влажный ветер задувает в окно. Далекие всполохи молний. Адмирал возвышается над поверженным Кристианом. Задирает подбородок. Триумфально вздымает руку в перчатке. Неторопливо покачиваясь, пересекает ринг и подныривает под темно-красные канаты.

— Куда это вы, Адмирал, постойте, надо его поднять, не оставлять же вот так. Ему нужно сделать искусственное дыхание.

— Я его не сильно ударил. Оставьте, пусть полежит. Давно пора было его проучить. Умнее будет. Впредь не станет болтать всякую чушь.

— Что же, Адмирал, позвольте пожать вашу руку. Только не отрывайте ее. Потрясите немного и все. Не хотелось вам говорить, но знаете, Корнелиусу Кристиану еще ни разу не приходилось палубы, как у вас, у моряков говорится, нюхнуть. Я, конечно, ничего не хочу сказать, но до отъезда в Европу он был чемпионом Атлантического побережья в среднем весе. Семнадцать боев закончил чистым нокаутом.

— Ну, это он мне успел показать. Правда, всего на пару секунд. Я нередко воздерживаюсь от крученого удара, даже когда человек будто нарочно раскрывается. Но этот малый уж больно умничает, себе же во вред. В наши дни по-настоящему сильных мужчин раз два и обчелся.

— Да уж, Адмирал, что верно, то верно.

— Когда я вывел в море мой первый корабль, я каждый божий день по два часа перед завтраком прыгал на шканцах через скакалку. В ту пору эту страну населяли не одни лишь нечесаные слабаки. Таким-то образом я и заработал живот, который вы называете пивным бочонком. Бочонок гвоздей. А ну-ка вы, девушка. Ударьте меня в живот. Попробуйте. Смелей. Не стесняйтесь. Вот так. Каково.