Петр Ореховский - Бутылка, законченная питьем ( Рассказы )

Она ела мороженое с клубничным вареньем и горячим чаем. Каждый раз, перед тем как съесть мороженое, она дисциплинированно грела чайную ложку с ним в горячем чае. Я впервые такое видел.

Как ни странно, Лена – так звали дочь Тани – сблизила нас, а не разделила. Я смотрел на нее и вспоминал своего сына, которому было в два с лишним раза больше лет и которого я теперь так редко видел. К тому же эти встречи теперь бывали тягостными. Он торопился домой, к своим друзьям и матери. Все меньше рассказывал мне о том, как живет.

И уже не спрашивал меня, когда я приеду снова и останусь с ним навсегда. А Лена – Лена пока еще рассказывала обо всем.

Она была на удивление неэгоистична, в отличие от тех детей, которых я хотя бы немного знал. Бросалось в глаза, как она пытается ухаживать за матерью, а Таня заботится о ней. И обе они были ужасно доверчивы.

Таня была замужем, но в каком-то странном современном браке. Уже после того, как мы стали любовниками, она познакомила меня со своим мужем. Признаться, я напрягся и приготовился ретироваться. В последний раз я дрался (если это можно так назвать) пару раз с нанятыми для физического воздействия людьми своих кредиторов. В первый раз это были местные бандиты, с которыми я вдобавок был знаком. Они, если так можно выразиться, схалтурили. Второй раз была любимая милиция. Эти отработали на совесть.

Не люблю ни драк, ни скандалов. Тем более в крайне неприятной для себя роли наглеца, разрушающего семью. Никак не могу привыкнуть к новому писку моды коллег по бизнесу – рассматривать жен приятелей как свою собственность.

Знакомство с Таниным мужем произошло дежурно: все в том же клубе. Мы пришли туда в одной компании, он – в другой. Потом компании частично объединились. Но провожать свою жену домой он не пошел.

Этим же вечером Таня сказала мне, что влюбилась.

В этот год любимое федеральное правительство сделало нефтяникам подарок. В связи с ростом цен на энергоносители они приняли постановление из двух пунктов. В первом говорилось, что королям нашей экономики устанавливаются задания по продаже энергоносителей муниципалитетам согласно усредненным нормам. А вторым пунктом… вторым пунктом им разрешалось вывозить за рубеж столько газа и мазута, сколько они захотят. А цены на внешнем и внутреннем рынках различались “всего” в пять раз.

Это был последний мой взаимозачет. На этот раз мы за нашу соль взяли газом и мазутом по внутренней цене и отправили товар за рубеж.

В городе поговаривали, что с нефтяниками заключили договора на поставку, закрыв только половину потребностей, но меня это мало волновало. Я доживал последний месяц в гостинице и ждал сообщения о том, что мой долг закрыт.

Думаю, теперь я способен понять рыбу, которую снимают с крючка и отпускают обратно в воду.

Я почти ничего не рассказывал Тане о своей истории. Да и зачем это учительнице математики в средней школе? Из любопытства я узнал, чем занимается ее муж. У него было несколько мини-заводиков: по производству майонеза, сметаны и молока, прохладительных напитков.

Плюс небольшая крупорушка в деревне. Просто отец Федор со свечным заводиком. На жизнь ему более чем хватало. Но Таня вечно сидела без денег. Это тоже меня не удивляло: я давно заметил эту манеру богатых мальчиков без крайней нужды не давать своим женам наличные.

Тем временем наша интрижка стала перерастать в роман. Полагаю, всему виной Лена, опять-таки Лена. Я водил ее в цирк, катал на пароходе, занимался еще какой-то кучей жизненно важных детских дел. А Таня – она была просто веселой.

Да, еще: в ней отсутствовала хищность. Я этого не то что не понимал.

Я просто не мог в это поверить.

Наступила осень – время моего Юрьева дня. Я попрощался с Сибирью и уехал в Москву. Таня немного поплакала и сказала, что она будет всегда меня любить. Что ж, очень приятно – и без последствий.

Я уволился с фирмы и получил выходное пособие. Мне сказали, что я зря ухожу, да я и сам это знал. Но мне хотелось какой-то другой жизни.

Приехав в свой бывший дом, я сказал, что рассчитался с долгом. Моя жена спросила меня, где мои вещи. “В чемодане”, – ответил я. “В этом одном чемодане?” – уточнила она. “Ну да, конечно”.

Я ее обманул, и она не поверила. Те две недели, которые я провел у нее с моим сыном, она внимательно следила, не пойду ли я обновлять гардероб и куда я звоню. А потом познакомила меня со своим гражданским мужем, как нынче принято выражаться.

Забавно: люди, знавшие меня, рассказали, что они обвенчались в церкви, но не зарегистрировались в загсе. Все смешалось в моей жизни, как в любимом коктейле “Микеланджело”. Никогда не мог его сделать: у меня даже водка с томатным соком смешивалась, не желая существовать отдельными слоями. Такой уж вот я химик.