Кадзуо Исигуро - Не отпускай меня

– Мне тоже нравится этот плакат. Чтобы такое сделать, нужно куда больше усилий, чем кажется.

– Точно, – подтвердил Томми. – Мне говорили, что не одна неделя на это уходит. Может, и не один месяц. Люди ночами трудятся иногда, вкалывают и вкалывают, пока все не выйдет как надо.

– Очень легко, – сказала я, – критиковать, когда просто промахиваешь мимо.

– Легче всего на свете, – согласился Томми.

Рут, ничего не говоря, все смотрела и смотрела вперед на пустую дорогу. Потом я сказала:

– Кстати, о плакатах. Я тут заметила еще один, когда мы ехали из Кингсфилда. Вот-вот он опять будет – теперь на нашей стороне. В любой момент может появиться.

– Что за плакат? – спросил Томми.

– Увидишь. Скоро он опять будет.

Я посмотрела на Рут, сидевшую сбоку от меня. Сердитыми ее глаза мне не показались – только настороженными. В них даже и надежда, пожалуй, читалась – надежда на то, что плакат, когда он возникнет, окажется совсем безвредным. К примеру, напоминанием о Хейлшеме, в таком вот роде. Я видела все это по ее лицу: оно блуждало от выражения к выражению и ни на одном не могло остановиться. Взгляд при этом был все время устремлен вперед.

Я сбросила скорость и затормозила, свернув на неровную, поросшую травой обочину.

– Почему мы встали, Кэт? – спросил Томми.

– Потому что отсюда лучше всего видно. Ближе будет слишком высоко.

Мне слышно было, как Томми сзади нас ерзает, стараясь разглядеть все как следует. Рут не шевелилась, и я даже не могла понять, смотрит ли она на плакат вообще.

– Да, конечно, это не совсем то же самое, – сказала я чуть погодя. – Но похоже все-таки. Офис с открытой планировкой, динамичные сотрудники, улыбки на лицах.

Рут молчала, но Томми сзади отозвался:

– Я понял. Ты про офис, на который мы тогда ездили смотреть.

– Не только, – сказала я. – Еще и про рекламную картинку. Мы ее нашли на дороге. Вспоминаешь, Рут?

– Что-то не очень, – тихо ответила она.

– Да ладно тебе. Ты знаешь, о чем я говорю. О журнале, который валялся на дороге. Около лужи. Он тебя страшно заинтересовал. Забыть ты не могла, не прикидывайся.

– Да, кажется, было такое.

Голос Рут упал почти до шепота. Тяжелый грузовик, проезжая, заставил нашу машину завибрировать и на несколько секунд заслонил рекламный щит. Рут наклонила голову, словно надеялась, что грузовик сотрет изображение навсегда, и не подняла взгляда, когда плакат опять стал хорошо виден.

– Странно сейчас обо всем этом думать, – сказала я. – Помнишь, сколько ты рассуждала на эту тему? Что будешь когда-нибудь работать в таком вот офисе.

– Да, точно, потому-то мы тогда и поехали, – сказал Томми, как будто только что вспомнил. – В Норфолк, искать твое «возможное я». Женщину, которая работала в офисе.

– Тебе не кажется, – спросила я Рут, – что тебе стоило попробовать это выяснить? Да, ты была бы первая. Первая, о ком мы знали бы, что ей такое разрешили. Но чем черт не шутит. Ты ни разу не задумывалась, что было бы, если бы ты попыталась?

– Как я могла попытаться? – Рут было еле слышно. – Это мечта у меня такая была. Вот и все.

– Но попробовать хотя бы выяснить. Мало ли – а вдруг разрешили бы?

– Правда, Рут, – сказал Томми. – Попытку сделать, может, и стоило. Ты ведь все время об этом рассуждала. Кэт, по-моему, права.

– Я не все время об этом рассуждала, Томми. Во всяком случае, я такого не помню.

– Нет, Рут, Томми верно говорит. Попытаться хотя бы следовало. Тогда при виде такого плаката ты сразу вспомнила бы, что хотела этого и выясняла по крайней мере…

– Как, скажи на милость, я могла это выяснить? В первый раз за весь разговор голос Рут отвердел, но потом она вздохнула и опять опустила взгляд. После этого Томми проговорил:

– Ты часто высказывалась в том смысле, что к тебе может быть особое отношение. Оно и правда могло, наверно, быть. Спросить, по крайней мере, надо было.

– Так, допустим, – сказала Рут. – Ты говоришь – спросить. Но как? Куда я должна была обратиться? Не могла я ничего ни спросить, ни выяснить.

– А все-таки Томми прав, – не уступала я. – Если ты считала, что заслуживаешь особого отношения, тебе следовало хотя бы спросить. Разыскать Мадам и спросить.

Едва я это сказала – едва упомянула про Мадам, – я поняла, что совершила ошибку. Рут подняла на меня глаза, и я увидела на ее лице вспышку торжества. Это бывает иногда в фильмах: один навел на другого пистолет и заставляет его делать всякие вещи, потом вдруг какая-то оплошность, борьба – и пистолет уже у второго. И этот второй, еще не до конца веря своему счастью, пронзает первого сияющим взглядом, который сулит все виды отмщения. Примерно так вдруг посмотрела на меня Рут, и, хотя я ничего не сказала об отсрочках, я произнесла слово «Мадам», и мне ясно было, что теперь мы находимся на совершенно иной территории.