Роберт Рождественский: Не надо печалиться, вся жизнь впереди! [сборник]

Помогите…

И тогда я
сам
кому-то помогу.

Такая жизненная полоса,
а может быть, предначертанье свыше:
других
я различаю голоса,
а собственного голоса
не слышу.
И все же он, как близкая родня,
единственный,
кто согревает в стужу.
До смерти будет он
внутри меня.
Да и потом
не вырвется наружу.

Ау,
общежитье, «общага»!
Казнило ты нас и прощало.
Спокойно,
невелеречиво
ты нас ежедневно учило.
Друг друга ты нам открывало.
И верило, и согревало.
(Хоть больше гудели,
чем грели
слезящиеся батареи…)

Ау, общежитье, «общага»!
Ты многого не обещало.
А малого
мы не хотели.
И звезды над нами летели.
Нам было уверенно вместе.
Мы жить собирались
лет двести…

Ау, общежитье, «общага»!..
Нас жизнь развела беспощадно.
До возраста
повыбивала,
как будто война бушевала.
Один —
корифей баскетбола —
уехал учителем в школу.
И, в глушь забредя по малину,
нарвался
на старую мину.
Другого холодной весною
на Ладоге смыло волною.
А третий любви не добился
взаимной.
И попросту спился.
Растаял
почти незаметно…

А тогда
все мы были бессмертны.

Тихо летят паутинные нити.
Солнце горит на оконном стекле…
Что-то я делал не так?
Извините:
жил я впервые
на этой Земле.
Я ее только теперь ощущаю.
К ней припадаю.
И ею клянусь.
И по-другому прожить обещаю,
если вернусь…

Но ведь я
не вернусь.

Никому из нас не жить повторно.
Мысли о бессмертьи —
суета.
Миг однажды грянет,
за которым —
ослепительная темнота…
Из того, что довелось мне сделать,
Выдохнуть случайно довелось,
может, наберется строчек десять…

Хорошо бы,
если б набралось.

Волга-река. И совсем по-домашнему: Истра-река.
Только что было поле с ромашками…
Быстро-то как!..

Радуют не журавли в небесах, а синицы в руках…
Быстро-то как!
Да за что ж это, Господи?!
Быстро-то как…

Только что вроде с судьбой расплатился, —
снова в долгах!
Вечер
в озябшую ночь превратился.
Быстро-то как…

Я озираюсь. Кого-то упрашиваю,
как на торгах…
Молча подходит Это.
Нестрашное…
Быстро-то как…

Может быть, может быть, что-то успею я
в самых последних строках!..
Быстро-то как!
Быстро-то как…
Быстро…

Ах, как мы привыкли шагать от несчастья к несчастью…
Мои дорогие, мои бесконечно родные,
прощайте!
Родные мои, дорогие мои, золотые,
останьтесь, прошу вас,
побудьте опять молодыми!
Не канье беззвучно в бездонной российской общаге.
Живите. Прощайте…

Тот край, где я нехотя скроюсь, отсюда невиден.
Простите меня, если я хоть кого-то обидел!
Целую глаза ваши.
Тихо молю о пощаде.
Мои дорогие. Мои золотые.
Прощайте!..

Постичь я пытался безумных событий причинность.
В душе угадал…

Да не все на бумаге случилось.

Этот витязь бедный
никого не спас.
А ведь жил он
в первый
и последний раз.
Был отцом и мужем
и —
судьбой храним —
больше всех был нужен
лишь своим родным…

От него осталась
жажда быть собой,
медленная старость,
замкнутая боль.
Неживая сила.
Блики на воде…

А еще —
могила.
(Он не знает,
где).