Константин Семёнов - Попытка № 13

— Иосиф Давыдович, Иосиф Давыдович! — громким шёпотом закричал лысый человечек неопределённого возраста, дёргая певца за рукав. — Ингуш счастье!

— Чего? — недоумённо спросил певец, возвращаясь на землю.

— Надо петь: «Здесь чеченец, русский, ингуш счастье».

— А я как?

— А вы поёте: «Здесь чеченец, русский, ингушастик…»

— А надо как?

— Надо: Здесь чеченец, русский, ингуш счастье. Ингуши — это народ такой. Неудобно…

— Ингушсчас…Тьфу! Язык слома… Кто такую херню написал?

— Поэт. Музаев.

— И какой дурак это поёт?

— Вы.

— Что?! — совсем не мелодично взревел молодой человек.

Лысый попытался что-то объяснить, но не тут-то было. Певец схватил со стола отмокнувшую этикетку коньяка «Вайнах» и с размаху прилепил её человечку на лоб. Вид маленького лысого человечка с коньячной этикеткой на лбу, судя по всему, артисту очень понравился. Он пьяно захихикал, замахал руками как мельница и вдруг резким движением снял с себя скальп. Зал ахнул, дамы в ужасе закрыли глаза. Но не хлынула кровь, молодой человек не упал замертво. Никакой это был не скальп, а самый обыкновенный, вернее совсем необыкновенный, но всё-таки — парик. Молодой человек двумя руками напялил парик на лысого и зашёлся в диком хохоте. Несколько секунд зал мог лицезреть фантастическую картину: друг перед другом стояли два совершенно преобразившихся человека. Один — маленький, только что бывший лысым, а теперь с шикарными чёрными волосами и с коньячной этикеткой на лбу. Другой, внезапно ставший лысым как полено, совершенно не напоминал теперь вальяжного молодого артиста. Картина продержалась совсем недолго: лысый молодой человек сорвал парик с чужой головы, определил его на место и вновь превратился в импозантного мужчину с прекрасной причёской. После этого он схватился двумя руками за скатерть и резко дёрнул её на себя.

Посыпались на пол тарелки, зазвенели разбитые бокалы, покатились бутылки, завизжали дамы, кто-то упал. Разбушевавшийся артист ещё раз дёрнул скатерть, окончательно отправив на пол поразившую Женю снедь, схватил стул и стал колотить им по бесстыдно обнажённому столу.

В зал уверенным шагом вошли два милиционера, сзади семенил испуганный метрдотель.

— Гражданин, предъявите документы! — обратился старший к молодому человеку.

Тот посмотрел на представителя власти мутным взором и неизвестно зачем сообщил:

— Наша милиция нас бережёт. И на наши деньги жрёт!

— Спокойно, сержант, — неожиданно уверенным начальственным тоном вмешался лысый человечек, — спокойно! Какие ещё документы? Вы хоть знаете кто перед вами? Заслуженный артист Чечено-Ингушетии Иосиф Давыдович Кобзон! Будущая звезда всесоюзного масштаба! Будущий депутат верховного Совета!

— Да, звездом — буду! И депутатом — буду! И ещё много кем… тоже, — скромно подтвердил молодой человек.

— Вот когда это всё будет, тогда и хулиганить можно будет. А пока — ваши документы!

— Послушайте сержант, — повысил голос лысый, — вы хоть знаете, кто ему вчера диплом вручал? Лично первый секретарь Обкома! Вы что, неприятностей захотели? Они вам будут гарантированы!

Сержант заколебался: неприятностей ему не хотелось. Но тут будущая звезда схватила очередную отмокшую этикетку и ловким движением наклеила её представителю власти на лоб. Милиционеры отбросили сомнения, схватили хулигана за руки и повели к выходу. Тот не сопротивлялся.

— Чеченец, русский ингуш счастье, — неожиданно нараспев произнёс задержанный артист, бросил на лысого до невозможности довольный взгляд и запел:

Через несколько минут от гостиницы отъехал милицейский газик. Из его приоткрытых окон, заглушая всё вокруг, несся мощный молодой голос: