Томас Пинчон - Когда объявят лот 49

— Вот так так! — послышались британские замечания. — Ну и ну! — Эдипа освободила Мецгера от своих зубов, огляделась, и в дверях увидела Майлза, — того самого, с челкой и в мохеровом костюме, но помноженного на четыре. Это, скорее всего, была группа, о которой он говорил — «Параноики». Эдипа не отличала их друг от друга — они стояли, разинув рты, а трое держали электрогитары. Тут появились лица девушек, выглядывающие из-за подмышек и колен. — Как эксцентрично, — сказала одна из них.

— Вы из Лондона? — поинтересовалась другая. — Там сейчас такая мода? В воздухе туманом висел лак для волос, пол был усыпан поблескивающими осколками.

— Господь любит пропоиц, — подвел итог парень с ключом в руке, и Эдипа решила, что Майлз — это он. Преисполненный почтения, он, дабы развлечь их, принялся рассказывать об оргии серфингистов, в которой участвовал неделю назад, — там фигурировали пятигаллоновая банка почечного сала, небольшой автомобиль со стеклянным верхом и дрессированный тюлень.

— В сравнении это, конечно, блекнет, — сказала Эдипа, которая уже могла слегка шевелиться, — но почему бы вам, знаете, не выйти на улицу? И не спеть? Без музыкального сопровождения ничего не получится. Спойте нам серенаду.

— Может, позже, — пригласил один из "Параноиков", — вы присоединитесь к нам в бассейне?

— Это, ребятки, зависит от того, насколько жарко будет здесь, — весело подмигнула Эдипа. Ребятки шеренгой вышли, предварительно воткнув удлинители во все имевшиеся в комнате розетки и спустив пучок шнуров из окна.

Пошатываясь, она с помощью Мецгера встала на ноги. — Есть желающие на "Стриптиз Боттичелли"? — Телевизор в комнате трубил рекламу турецких бань в центре Сан-Нарцисо — если там вообще был центр — под названием "Сераль Хогана". — Тоже собственность Инверарити, — сказал Мецгер. — Ты знала?

— Садист, — закричала Эдипа, — еще раз скажешь что-нибудь подобное, и я надену этот ящик тебе на голову!

— Ты и в самом деле с приветом, — улыбнулся он.

Ничего она не с приветом, в самом деле. Эдипа спросила: — Существует ли, черт побери, хоть что-нибудь, чем бы он не владел?

Подняв бровь, Мецгер взглянул на нее: — Вот ты бы мне и рассказала.

Если она и собиралась что-то рассказать, у нее все равно ничего бы не вышло, ибо на улице, в вибрирующем потоке низких гитарных аккордов «Параноики» разразились песней. Ударник опасно уселся на трамплине для ныряния, остальных видно не было. Сзади к ней подошел Мецгер, явно планируя положить ладони ей на груди, но не смог их сразу найти за всеми одежками. Они стояли у окна и слушали пение «Параноиков».

— Ну, что теперь? — Эдипа весело передернулась.

— Первый вопрос, — напомнил Мецгер. Из телевизора рявкнул сенбернар. Эдипа посмотрела и увидела Детку Игоря, переодетого турчонком-попрошайкой, который вместе с собакой крался среди декораций, изображавших, по ее разумению, Константинополь.

— Снова не тот ролик, — произнесла она с надеждой.

— Я не могу позволить такой вопрос, — сказал Мецгер. Подобно тому, как мы ставим молоко, дабы умилостивить злых эльфов, «Параноики» оставили у двери бутылку "Джека Дэниелса".

— Боже, — воскликнула Эдипа. Она плеснула себе выпить. — Может, Детка Игорь добрался до Константинополя в целой и невредимой подлодке «Джастин»?

— Нет, — ответил Мецгер. Эдипа сняла серьгу.

— Тогда, может быть, он приплыл на этой, как это называется? субмарине второго класса?

— Нет, — ответил Мецгер. Эдипа сняла вторую серьгу.

— Может, он пробрался туда по суше, через Малую Азию, например?

— Может быть, — сказал Мецгер. Эдипа сняла третью серьгу.

— Как, еще одна серьга!? — спросил Мецгер.

— А если я отвечу, ты тоже что-нибудь снимешь?

— Да я сделаю это и без вопроса, — заревел Мецгер, сбрасывая пиджак. Эдипа снова наполнила стакан, а Мецгер приложился к бутылке. Потом Эдипа сидела и минут пять смотрела телевизор, позабыв, что от нее ждут вопросов. Мецгер с серьезным видом стянул с себя брюки. Отец, похоже, стоял перед трибуналом.