Исаак Башевис-Зингер - Поместье. Книга II

— Я еду домой. Немедленно.

— Где вы живете? Посажу вас на извозчика. Нет, бывает же!..

Клара вышла с ним на улицу. Дрожек и саней не было, но тут подошел трамвай. Яша помог Кларе войти и взял для нее пересадочный билет. Клара села. Винавер все еще держал в руках ее покупки.

— Так вы не вышли за этого, как его? За врача…

— Не вышла, — сухо ответила Клара.

— Нет? И что же вы делаете в Нью-Йорке, позвольте спросить? Хотя, конечно, глупый вопрос. Мало ли чем тут можно заниматься, Нью-Йорк город большой. Я просто потрясен, вот и говорю глупости. Я тут уже в четвертый раз. По делам приезжаю. Бижутерия, меха. Этот ювелир — мой клиент. Слышали, конечно, Миркин умер?

— Да, я знаю.

— Жил как дурак и умер по-дурацки. Неплохой человек был, только без мозгов. Жена у него — мразь, она вроде бы жива еще, и дети все в нее. Говорил же я ему: «Борис Давыдыч, остановитесь». Не годится на старости лет за юбками волочиться. А дела — на что они ему? Ему и так хватало. Решил человек завещание написать, так зачем же все оставлять врагам, а друзьям фигу? Но его вокруг пальца обвели… Впрочем, земля ему пухом. Были у него и достоинства. А вы-то как, Клара Даниловна? Не поверите, недавно вас вспоминал. Где она сейчас, думаю, что с ней? На море такой шторм был, думал, все, конец. Ну, думать-то можно что угодно. И вдруг такая неожиданная встреча! Выходим. Тут на другой трамвай пересядем…

Другого трамвая ждали недолго. Яша Винавер помог Кларе войти. Она хотела вернуть ему пару центов за билет, но кошелек лежал глубоко в муфте, и Клара не смогла его вытащить. Странное положение: годами она фантазировала, как отомстит доносчику, который разрушил ее жизнь, а теперь он платит за нее, как галантный кавалер, и сидит с ней рядом.

— Клара Даниловна, так что с вашим доктором? Он на другой женился или как?

Клару передернуло.

— Господин Винавер, спасибо, что посадили меня на трамвай, но я не такая дура, как вы думаете.

Лицо Яши стало серьезным.

— При чем тут дура? Вы о чем, Клара Даниловна?

— Доктор Ципкин показал мне письмо. И я прекрасно знаю ваш почерк.

— Какое письмо, какой почерк? Клара Даниловна, я вас не понимаю.

— Все вы понимаете. Это вы написали из Парижа Александру Ципкину. Донесли на меня, хотя ничего с этого не поимели. Просто так, со зла.

— Право же, Клара Даниловна, я не знаю, о чем вы. Это какая-то ошибка, недоразумение. Ничего я о вас никому не писал. Наверно, вы меня с кем-то путаете.

— Ни с кем я вас не путаю. Было время, я готова была вас застрелить или облить кислотой, но теперь мой гнев утих. С годами понимаешь, что о многом лучше просто забывать. Однако вы, господин Винавер, поступили, как профессиональный доносчик, даже хуже. Ведь вы ничего за это не получили, кроме удовлетворения, оттого что причинили мне боль. Ну скажите, зачем вы это сделали?

— Что сделал, когда? Ей-богу, Клара Даниловна, я тут, как говорится, ни сном ни духом.

— Не стройте из себя простачка. Вы написали Александру Ципкину, что я за границей с Миркиным. Ваше письмо лежит у меня дома, если хотите, могу показать. Вы даже опустились до того, что использовали неприличные выражения. Я храню этот листок бумаги как свидетельство человеческой низости.

— Вы оговариваете меня. Откуда вам знать мой почерк? Знаете что? Мы найдем лучшего эксперта в Нью-Йорке, пусть он посмотрит. Если он скажет, что это мой почерк, плачу вам пять тысяч рублей. Нет, даже более того: я брошусь с Бруклинского моста. Если хотите, напишем расписку и заверим у нотариуса. Я не уеду, пока все не выяснится!

— Господи, говорю же, это ваш почерк!

— Эксперты разберутся. Я не безгрешен, но никого не предавал, тем более женщину, да еще в личных делах. И как я мог узнать его адрес? Это просто поклеп, Клара Даниловна, кровавый навет. Не хочется плохо говорить о покойнике, но, может, это Миркин?

— Его почерк я тоже знаю.

— Ну, ничего, правда всегда выходит наружу. Как говорится, шила в мешке не утаишь. Надо будет, на несколько месяцев тут останусь. А пока могу поклясться чем угодно, что никому о вас не писал. Зачем? Это надо быть не только мерзавцем, но еще и сумасшедшим.

— Я тоже этого не понимаю.

— Не понимаете, но обвиняете меня. Оно моим именем подписано?

— Нет, без подписи.

— Без подписи? И с чего вы взяли, что это я? Почему не кто-нибудь, кто был в этом заинтересован? В конце концов, вы с Борисом Давыдычем поехали, а не со мной. Иногда мне ваши шашни, как говорится, поперек горла вставали, что правда, то правда, но кто я такой, чтобы лезть не в свое дело? Да я, если б захотел, знаете, сколько семей мог бы разрушить? Никто столько семейных тайн не знает, сколько я. Но — шито-крыто! Я умею держать язык за зубами. И с чего бы я начал интриговать именно против вас? Поверьте, Клара Даниловна, если б вы сказали, что я кого-то зарезал, я бы меньше удивился. Это, простите, плевок в лицо!..