Исаак Башевис-Зингер - Поместье. Книга II

— Любимый, ты так красиво говоришь. Андрей тоже иногда так рассуждал, хотя немного иначе, как-то более научно. Но разве мне от этого легче? Моя дочь убежала из дома, и я больше никогда ее не увижу. Даже если она вернется, то уже не будет прежней. Зачем Богу нужно, чтобы я страдала? За что мне такое?

— Может, есть какая-то причина? И тебе за это награда будет?

— Не хочу я никакой награды, я хочу свою дочь. Если Богу в радость издеваться над червями, это не Бог, а убийца.

— Главное, чтобы мы не были убийцами. «Не убий» сказано для людей, а не для Бога.

— Кем сказано? Никто этого не говорил.

— Так какие же у тебя претензии к Наташе? Почему ей нельзя было пойти на поводу у своих желаний? И от этого офицеришки чего ты хочешь?

— Я смотрю с точки зрения человека, а не Бога.

— С человеческой точки зрения Наташа имеет право поступать, как ей заблагорассудится.

От Наташи пришло письмо откуда-то из Самарканда. Она писала, что рассталась с Федором. Он не сдержал слова, не захотел жениться. Бросил ее без гроша в кармане. Она бы давно умерла, если бы один богатый торговец, вдовец, не взял ее к себе. Он уже далеко не молод, у него замужние дочери, но Наташа станет его женой, а он — отцом ее ребенка… Ольга разрыдалась. Вот что выросло из ее девочки! Этот купец даже не русский, у него восточное имя. Наташа родит ублюдка и к семнадцати годам станет мачехой женщинам, которые старше нее… Ольга плакала и не могла остановиться, но Азриэл теперь даже не пытался ее утешить. У него своих забот хватало. Миреле больна туберкулезом. Она перебралась через границу, сейчас она в Швейцарии, и ей надо устроиться в санаторий. Зина исчезла. Азриэл ничего не слышал о ней уже несколько месяцев. Пациентов становилось все меньше, и они отказывались платить вперед, будто чувствовали, что Азриэл — очень посредственный врач и вряд ли им поможет. Банки требовали выплат по кредитам. Ночами, лежа или сидя в темноте и размышляя, Азриэл явственно ощущал руку судьбы. Его придавила какая-то сила. Но чего от него хотят? Может, он скоро умрет? Азриэл не знал, с какой стороны ожидать удара. В клинике бонифратров ординатор затеял с ним ссору. Началась она из-за пустяка, но разругались не на шутку. Азриэлу было ясно, что его хотят выжить и только ищут повод. Но почему? Он никого там не обидел, никому не сделал плохого. Опять антисемитизм? Но в клинике было еще два врача-еврея. Происшествие осталось для Азриэла загадкой. Он с удивлением замечал, как друзья ни с того ни с сего превращаются во врагов. Коллеги, которые были с ним запанибрата, вдруг перестали здороваться. Фельдшеры и сестры стали держаться нахально. Что происходит? Его оговорили, оклеветали? Его поставили в такое положение, что он даже не мог защищаться. Казалось, его изолировали, как больного, которого уже не пытаются лечить, а только ждут, что начнется ремиссия. Он даже Ольге не мог ничего рассказать. Не о чем было рассказывать.

Азриэл выжидал. Может, ему просто кажется? Может, у него что-то вроде мании преследования? Может, его настроение отражается на других? Как ни странно, в еврейской больнице тоже начались интриги. Не из-за того ли, что он оставил Мишу у ребе? Или потому, что он критиковал гипнотизм? Азриэл не мог найти рационального объяснения. Иногда бывает, что сумасшедший бросается на врача, и в последнее время это случилось с Азриэлом несколько раз. Пациенты проклинали его и угрожали. Казалось, больные высказывают вслух и делают то, что здоровые тоже хотели бы сказать и сделать. Но как это объяснить? Случайность? Нет, невозможно. А может, причина в нем, в Азриэле? Что-то изменилось в его поведении или внешности? И другие замечают что-то такое, чего он сам не видит? А ведь у Ольги тоже начались похожие огорчения. Она приходила домой и жаловалась, что лавочники плохо с ней обращаются. Ей нагрубили, ей пришлось ждать, пока не обслужат клиентов, которые пришли позже, ей небрежно завернули покупки и обсчитали. Соседки, которые всегда говорили ей «Dzień dobry!» или «Dobry wieczór!» [188] Здравствуйте, добрый вечер (польск.). , теперь делали вид, что ее не замечают. Даже тихий, добрый Коля стал подвергаться нападкам. Одноклассники били и дразнили его, учителя придирались и ставили плохие отметки. «Что с нами происходит, что за напасть такая?» — спрашивал себя Азриэл. Чтобы объяснить эти факты, ему нужна была разумная теория. Он все еще верил в причинно-следственные связи. Но в чем связь между их бедами?