Владимир Орлов - Бубновый валет

– Если я “понимаю”, значит, ты считаешь, что я одета нынче с умыслом?..

– Именно… На голове у тебя хоть парик? Сейчас градусов двадцать пять.

– Нет, – сказала Виктория. – Последний мой парик был от Анджелы Дэвис. И ты знаешь, зачем он мне понадобился…

– И чемодан у тебя такой, будто ты собралась в Давос или Шамони, а тут Турпас…

– Ты, Василий, тихо раздражен. Ворчишь, будто ты мой муж. Хотя бы бывший… Если ты указал, что тут Турпас, а не Давос, мне что, не заходя в твой приют, сразу отправиться в Давос?

– Сейчас мы это и решим, – сурово пообещал я.

Петя Шутов был дома, но одетый в дорогу. С Викторией Ивановной он познакомился с удовольствием, мне же принялся шептать на ушко, но так, чтобы не показаться невежливым и не обидеть гостью турпасскими секретами. Он должен был лететь на вездеходе Шаровницына зимником за Иртыш в районную столицу Уват, где у него на диком бреге в высоком терему жила отрада. Меня просил объясниться с панами (начальством), если он в понедельник не вернется до обеда из Увата (на Иртыше, мол, предновогодний ледоход и пр.). И уж с совершенно секретным шепотом мне был оставлен ключ от душевой. Сунув ключ, адский водитель КРАЗа привскочил и посоветовал мне взять у коменданта, пока тот не утек на выходные в деревню, комплект постельного белья, подплыл к Виктории и поцеловал на прощанье даме ручку, мне же послал салют – будь готов, разлепив над головой пальцы, и исчез.

Вот и шустрый водила Петя Шутов, родом из Елабуги, выбыл из моего повествования. И более я с ним на бумаге не встречусь…

– Вон какие у вас вокруг культурные и доброжелательные трудящиеся, – сказала Виктория. – А ты, Куделин, хоть и передовик и человек высокой нравственности, – злой. Значит, ты считаешь, что я здесь недостоверная и неуместная. Скажи, и я немедленно отсюда уберусь. Чемодан понесу сама.

– Это было бы требованием истерика. Истерик бы и догнал у дверцы машины, уходящей в Тобольск. Я человек реальных обстоятельств. Комплект свежего белья я сейчас тебе принесу.

– Подожди. Разве ты не хочешь услышать, зачем я тебя искала и нашла?

– Зачем?

– Ты знаешь об этом. Чтобы стать тебе женой.

– Не получится, – сказал я.

– Не получится… – повторила Виктория, и чашечки весов будто бы закачались перед ней. – Не получится… Ну что ж… Значит, и не получится… Но просто ведь как подруга я имею право побыть вблизи тебя… Я ведь давняя подруга… Семь с лишним лет… Восемь.

– С большими перерывами…

– Вина в причинах большого перерыва, будем считать, обоюдная… Но быть просто твоей подругой два дня я не выдержу… Я – женщина, Куделин, и чтоб ты знал, отнюдь не холодная, напротив… Так… Хорошо… Я – бизнес-баба, ты помнишь?.. Давай романтическую ситуацию отбросим, а рассмотрим, раз уж я сюда тащилась тысячи километров по необходимости, которая тебе должна быть ясна, ситуацию бытовую… Ко мне как к подруге и вечно-постоянной жене расположения нет. Нет так нет… Жаль, но что поделаешь… Я в Тюмени газеты почитала… Требуются вахтовые геологи, вахтовые буровики, вахтовые домики… Я, Куделин, готова стать тебе вахтовой женой. Свои дела, свои бизнесы совершаю, а к тебе лечу в лучшем случае на неделю.

– Это я получаюсь вахтовым. Вахтовый муж. А жена у меня прилетающая.

– Вот и замечательно! – обрадовалась Виктория. – Я – прилетающая жена. А ты, Куделин, – вахтовый муж. Согласен?

– Надо подумать, – хмуро сказал я.

– Да что ж тут думать! Тебе же, Куделин, сплошные выгоды!.. А чтоб у тебя не было комплексов, скажу всерьез. Ты передовик высокой нравственности, но и я человек щепетильный. С Пантелеевым я не живу полтора года. В мире, кроме тебя, у меня никого нет. Отправляясь в Турпас, я имела разговор с матерью и Юлией. И ни о чем не умолчала. Я знаю тебя и чувствую, что ты, не важно по каким причинам, из миллионов меня выделяешь. Тебе придется сравнивать меня с Юлией, но я перетерплю. Юлия и мать могут перестать со мной разговаривать, но я и это перетерплю. Два дня подругой с тобой я не вытерплю. Я терпела это годы в Красновидове и Москве, а ты не сделал меня женщиной. Как я осталась жива… Теперь я согласна стать твоей вахтовой женой. Помоги мне. Мне это необходимо. Ты же можешь приравнять меня к резиновой кукле. В Лондоне она стоит полсотни фунтов. Я же не обойдусь тебе и в копейку. Женщина у тебя здесь есть?

– Восемь! – выпалил я. – И еще по одной в каждом сугробе.

– Понятно, – сказала Виктория. – Женщины у тебя нет. А она должна быть. Для кровообращения. Чтоб у тебя прыщи на подбородке не выскакивали. Как же без вахтовой жены-то? И главное – живи как хочешь и с кем хочешь, с восемью и с сугробами, но я являюсь на два, на три дня, и ты – только мой и более ничей… Условия – совершенно не болезненные…