Николас Спаркс - Дневник памяти

Он кивнул и молча поднялся. Они пошли к машине, осенние листья похрустывали под ногами. Ной открыл дверцу, и Элли попыталась стащить с себя его рубашку, но он остановил ее:

– Оставь. Мне так хочется.

Элли не удивилась, ей тоже этого хотелось. Она поплотнее запахнула полы рубашки и обхватила себя руками, защищаясь от холодного ветра. Почему-то вспомнилось, как будучи старшеклассницей, после танцев она стояла на веранде своего дома, ожидая поцелуя.

– Вечер был просто замечательный, – сказал Ной. – Как здорово, что ты нашла меня!

– И правда здорово, – согласилась Элли.

Ной призвал на помощь всю свою храбрость.

– Завтра увидимся?

Простой вопрос. Элли знала, что она должна ответить, чтобы не усложнять себе жизнь. «Боюсь, нет» – вот и все, что надо сказать, и поставить точку. Но она почему-то молчала.

Демон-искуситель овладел ею, он подталкивал Элли, дразнил ее, и она никак не могла произнести нужных слов. В поисках ответа Элли посмотрела в глаза Ноя – глаза мужчины, в которого когда-то была влюблена. И все тут же встало на свои места.

– С удовольствием.

Ной оторопел. Он и представить не мог, что Элли согласится. Ему хотелось схватить ее в объятия, и он с трудом сдержался.

– Сможешь приехать к полудню?

– Конечно. А что будем делать?

– Увидишь. Поплывем в одно интересное место.

– А я там была?

– Нет. Это особенное место.

– А где оно?

– Сюрприз.

– А мне там понравится?

– Непременно!

Элли шагнула к машине, быстро, чтобы Ной не успел ее поцеловать. Она, правда, не знала толком, будет ли он пытаться, и все-таки не имела ни малейшего желания проверять. Ей было бы слишком трудно его остановить, и так голова шла кругом. Она скользнула за руль и вздохнула с облегчением. Ной захлопнул дверцу машины, Элли завела двигатель и опустила боковое стекло.

– До завтра! – сказала она, и лунный свет отразился в ее глазах.

Ной помахал вслед отъезжавшему автомобилю. Машина проехала по дороге, ведущей в город, и скрылась за дубовой рощей, вдали затих шум мотора. Клем подошла к хозяину, он наклонился и потрепал ее по шее, с той стороны, где она не могла почесаться сама. Последний раз взглянув на дорогу, человек и собака вернулись на веранду.

Ной снова уселся в кресло, теперь уже в одиночестве. Он перебирал в уме события сегодняшнего вечера, как будто проигрывал его в замедленном темпе – краски, звуки, движения. Не хотелось ни читать стихи, ни играть на гитаре. Он сам не знал, чего ему хочется.

– Она обручена, – прошептал наконец Ной и вновь замолчал. Так он просидел несколько часов – только качалка поскрипывала. Кругом стояла тишина, время от времени появлялась Клем и тыкалась носом в руку хозяина, будто спрашивая: «Что это с тобой?»

И вот около полуночи, тихой октябрьской полуночи, случившееся вдруг обрушилось на Ноя всей своей тяжестью, и он затосковал. Если бы кто-нибудь посмотрел на него сейчас, он увидел бы человека, прожившего целую жизнь за какую-нибудь пару часов. Человека, который, тяжело поникнув, сидел в кресле-качалке и тщетно пытался унять слезы.

А они все текли и текли.

Лон повесил трубку.

Он звонил в семь, потом в полдевятого. А сейчас сколько? Лон посмотрел на часы. Без пятнадцати десять.

Где же Элли?

Лон точно знал, что она в том городе, где обещала быть, потому что разговаривал со служителем отеля и тот сообщил, что такая дама действительно зарегистрировалась и покинула гостиницу около шести. Вышла поужинать? Нет, вряд ли, ведь она не вернулась до сих пор.

Лон потряс головой и откинулся в кресле. Он, как обычно, засиделся в офисе допоздна, кругом было пусто и тихо. Давняя привычка – задерживаться на работе, когда идет суд, даже если заседание прошло нормально. Лон не мыслил жизни без юриспруденции, вечерние бдения давались ему легко и помогали не расслабляться.

Он знал, что выиграет это дело, потому что выступил успешно и очаровал присяжных. Уж это он умел, а потому и проигрывал редко. Кроме того, Лон научился выбирать беспроигрышные дела, случаи, в которых был заранее уверен. Такое умение приходило с опытом, и все же лишь несколько адвокатов в городе могли им похвастаться, и это подтверждалось размерами их гонораров.

И главное – ежедневный кропотливый труд. Пристальное внимание к деталям, особенно в самом начале карьеры. Мелкие детали, такие незначительные на вид, привели Лона к успеху, и у него вошло в привычку никогда ими не пренебрегать. Буква закона или подача фактов – не важно, Лон придирчиво обдумывал каждую мелочь, и в юности это помогло ему выиграть несколько, казалось бы, провальных дел.