Николас Спаркс - Дневник памяти

По голосу Ноя Элли поняла, что он еще не оправился от шока, и вдруг впервые осознала: все происходит на самом деле – она здесь и видит его. Что-то шевельнулось в душе, что-то давнее, казалось, похороненное навсегда, что-то, от чего на секунду закружилась голова.

Элли попыталась взять себя в руки. Она не ожидала, что все будет вот так, все должно пойти по-другому. Она помолвлена. Она приехала не затем, чтобы… Однако…

Однако…

Однако чувство, несмотря на все ее старания, не только не угасало, а становилось все сильнее, и Элли вдруг снова ощутила себя пятнадцатилетней. Словно и не было прошедших лет, словно все ее мечты еще могут сбыться.

Словно она вернулась домой.

Они молча качнулись навстречу друг другу, движением естественным, как окружающая природа. Ной обвил руками Элли за талию и прижал к себе. Они крепко обнялись, пытаясь поверить в реальность происходящего, и разделявшие их четырнадцать лет исчезли, будто растаяв в предзакатных сумерках.

Наконец Элли чуть отодвинулась и подняла голову. Теперь, вблизи, стало заметно, что Ной все-таки изменился. Лицо стало мужественнее, потеряло юношескую мягкость и округлость. Морщинки у глаз залегли глубже, а на щеке появился шрам. Выражение лица тоже поменялось – оно уже не было по-детски открытым, стало суровее и жестче. И тем не менее в объятиях Ноя Элли почувствовала, как скучала по нему все эти годы.

Они смогли все-таки разжать руки. Элли нервно засмеялась, вытирая полные слез глаза.

– Ну что с тобой? – только и спросил Ной, хотя в голове у него теснились сотни вопросов.

– Прости. Я не хотела плакать…

– Ничего, – улыбнулся он. – Я до сих пор не верю, что это ты. Как ты меня нашла?

Элли сделала шаг назад и поспешно стерла остатки слез, пытаясь взять себя в руки.

– Прочла про твой дом в газете, недели две назад, и решила съездить тебя проведать.

Ной широко улыбнулся:

– Правильно решила.

Он тоже отступил на шаг.

– Господи, да ты потрясающе выглядишь! Еще красивее, чем раньше!

Элли поняла, что кровь приливает к ее щекам. Совсем как четырнадцать лет назад.

– Спасибо. Ты тоже.

И она не лгала. Годы, несомненно, пощадили его.

– Где же ты была столько лет? И почему приехала именно сейчас?

Вопросы вернули Элли к реальности, напомнили, что нужно быть осторожнее, держать себя в руках. Чем дольше длится молчание, тем труднее ответить. А это и так нелегко.

Но, Боже, его глаза! Темные бархатные глаза…

Элли отвела взгляд и глубоко вздохнула, собираясь с силами, чтобы все объяснить. Когда она заговорила, ее голос был тверд.

– Ной, не буду вводить тебя в заблуждение – я и вправду хотела тебя увидеть, но дело не только в этом. – Пауза. – Я приехала не просто повидаться. Мне нужно кое-что тебе рассказать.

– Что именно?

Элли молча смотрела в сторону, не понимая, почему не может выговорить давно заготовленные слова. Ной почувствовал холодок в груди – что бы она ни сказала, это наверняка его не обрадует.

– Я не знаю, как объяснить… Я думала, это будет легко, и все же сейчас…

Воздух разорвал пронзительный крик енота, из-под веранды выскочила Клем, оглашая окрестности громким лаем. Элли обрадовалась возможности перевести разговор.

– Твой песик?

Ной кивнул, продолжая ощущать напряжение.

– Только не песик. Ее зовут Клементиной. Ну да, моя, чья же еще…

Они молча наблюдали, как Клем тряхнула головой, принюхиваясь, а затем собака бросилась в ту сторону, откуда раздались всполошившие ее звуки. Элли с жалостью наблюдала за прихрамывающей Клем.

– Что у нее с лапой? – спросила она, оттягивая неизбежное.

– Попала под машину несколько месяцев назад. Доктор Харрисон, ветеринар, позвонил мне и спросил, не возьму ли я хромую собаку, от которой отказались хозяева. Посмотрел я на нее и понял, что такую псину усыпить просто невозможно.

– У тебя всегда было доброе сердце. – Элли пыталась говорить спокойно. Она снова помолчала, потом кинула взгляд в сторону дома. – Ты здорово поработал – дом именно такой, каким я когда-то хотела его видеть.

Ной посмотрел туда же, гадая, что же Элли пытается и не может ему сказать.

– Спасибо. Честно говоря, я не подозревал, что это будет так тяжело. Знал бы – ни за что бы не взялся.

– Наверняка взялся бы, – уверенно возразила Элли, вспомнив о том, как Ной был привязан к этому месту. И о том, как он относится к любой работе, или, во всяком случае, относился много лет назад.

Все изменилось с тех пор. Они теперь чужие и смотрят друг на друга совсем иными глазами. Четырнадцать лет не шутка.