Анатолий Азольский - Афанасий

— Я думаю, — с прежней певучестью заговорила Овешникова, — что особой беды нет. Так ведь, Люсенька?.. Человек проспится и приступит к работе под строжайшим надзором сменного энергетика. — Она поднялась со стула, будто лишь сейчас увидела Карасина. — Начальник подстанции, вы как сюда приехали? На такси? Вы машину отпустили? Так бегите скорее, задержите ее, довезете меня до дома… Мне еще надо кое-что выяснить.

Как всякого начальника, общавшегося с рабочим коллективом, ее интересовали детали алкогольных и половых распутств…

— Где это он успел нализаться?

— Немчинов-то? — вслух размышлял Белкин. — Да припрятана, небось, была у кого-то бутылка на утро, он ее и нашел…

— А точнее — с собой принес! Обыскать надо было! Гнилой либерализм, товарищ Белкин.

Афанасий уже покидал мастерскую, спеша к такси, вслед ему было Белкиным обещано:

— Ты не беспокойся, я его здесь в мастерской запру, чтоб не выходил, и сам утром все сделаю.

— Что случится — звони матери, — крикнул Афанасий. — Она меня поднимет.

Снег уже не хлестал, на стеклах такси — налипшие снежинки. Внутри тепло. Шофер развернулся. Стал задом подавать машину ближе к проходной. Выскочила наконец Овешникова, внесла еще большее тепло в салон, прильнула к Афанасию; рука ее полезла под пальто его, под рубашку.

— На Лесную. И побыстрее.

В семь часов этого же утра ему удалось позвонить домой, матери; он слушал ее, молчал, а та была встревожена ранним утренним — без чего-то семь — звонком Белкина, мать чуяла беду и заранее плакала.

Зашевелилась Юлия, приподнялась. Афанасий накрутил номер подстанции, услышал Белкина. Положил трубку.

Овешникова свесила ноги, нашла тапочки, прикрылась одеялом.

— Что?

— Немчинов погиб. Взрыв. Или погибнет. Пьяным пытался включить «тысячник». Сейчас он в Склифосовском. Участковый рвется на завод… Я поеду. Тебе не надо.

Одеяло сброшено, глаза одичалые, палец указал на сервант.

— Открой бутылку кюрдамира… Налей мне.

Зубы ее заколотились о бокал.

— Позвони сюда оттуда, скажешь мне домашний телефон и адрес Люськи.

— Зачем она тебе?

Он услышал: этой ночью Овешникова в диспетчерском журнале сделала запись, допустив к работе пьяного Немчинова.

— Скверно.

— Ничего. Выкрутимся.

Милиционер ожидал его у входа на подстанцию; неизменная сумка-планшетка, полушубок; по морде, по речи — вполне рабоче-крестьянский парень с хорошей родословной, «предков до седьмого колена кнутом погоняли» — так выражался один грамотей в лагере под Читой. И где-то сбоку парня — рядовой гражданин, приодетый под работягу человек из КГБ, и эти представители власти не только начисто отрезвили Афанасия, но и мигом вернули его к временам давно прошедшим, и как обработать каждого из этих молодчиков — он уже знал. Ни того, ни другого технология взрыва не интересует.

Человек из КГБ — член той партии, что к власти пришла нахрапом, и гопстопники оттирать себя от завоеванной ими власти никогда никому не позволят; партия эта всякую техническую катастрофу воспринимает как злодейский умысел, как кем-то организованную акцию; завод питается от мосэнерговской подстанции, и если та работает, а предприятие обесточено, то это — саботаж, диверсия или «происки»; достаточно КГБ получить документ, что авария не по злому умыслу, а из-за пьяного разгильдяйства — и чекистский интерес к ЧП пропадет.

Иное дело милиция. Парень в полушубке — лейтенант, которому поручено первичное дознание, потому что Немчинов либо уже умер, либо умрет вот-вот: на сегодняшний день принято считать смертельными ожоги более 70 % поверхности тела. Между «скончался мгновенно» и «умер в больнице» — существенное отличие, как между «убийством» и «причинением тяжких телесных повреждений». Милиционеру надо все показать и рассказать по возможности внятно и честно, поскольку никого из заводского начальства нет, а Белкин увезен вторично вызванной «скорой», руку он ожег, вытаскивая Немчинова из-под рубильника. Все нужное и важное Карасин узнал от него по телефону еще на Лесной. От взрыва завод сразу отключился, так и не приступив к работе. Надо менять рубильники, шины, автоматы, кабель — для всех этих работ нужно выписывать наряды, а сделать это могут только инженеры с группой пять по технике безопасности, то есть начальник подстанции или главный энергетик. Но Овешниковой здесь лучше не появляться.

Он включил аварийное освещение и повел представителей власти к щиту.