Нодар Джин - Я есть кто Я есть

Каждому человеку следует обуздывать свой разум. Он должен пытаться постигнуть все, что может, но, поднявшись на ступеньку, выше которой ему уже нет хода, он обязан обратиться к вере и углубить прежние знания. В тех сферах, которые находятся за пределами человеческого понимания, мудрец ничем не отличается от простака.

Если кто-нибудь скажет в ваш адрес, что «простак, увы, верит каждому слову», — напомните насмешнику другой стих: «Господь Бог хранит простака».

Бешт комментировал как-то такую фразу: «Наш Бог и Бог отцов наших». Он сказал: «Некоторые люди веруют только потому, что их призывали к тому отцы. Такая вера, с одной стороны, приемлема, ибо никакой философский довод не сможет пошатнуть их веру; но, с другой стороны, она не достаточна, ибо основана отнюдь не на их собственном понимании и знании… Есть, однако, другие люди, которые пришли к вере в результате долгих поисков и размышлений. Такая вера удовлетворяет нас опять же только отчасти: да, они познали Бога всем своим нутром, но если кто-нибудь приведет противоположный их вере довод, они могут заколебаться и отступиться… Лучшими являются именно те из верующих, чья вера удовлетворяет в любом отношении: они веруют одновременно благодаря преданности традиции и благодаря собственным рассуждениям. Вот что и имеем мы в виду, когда произносим „Наш Бог и Бог отцов наших“. Господь является Господином нашим как потому, что мы сами сознаем Его в качестве нашего Бога, так и потому, что наши отцы учили нас сознавать Его в качестве Бога».

Некий отец пожаловался Бешту, что сын его забросил Бога:

«Что мне делать, Рабби?» «Любить его больше, чем когда-либо», — ответил Бешт.

У Бешта спросили: «Скажи, что же является главным в богослужении, если принять на веру твои слова, будто пост и самоистязание есть грех?» Бешт ответил: «Главное — настроить себя на любовь к Господу, Израилю и Торе. Но человек может достичь этого, если располагает достаточной для поддержания здоровья пищей и не растрачивает сил, необходимых для подавления дурных побуждений».

Нескольким из учеников Бешта было поручено отправиться к некоему заурядному человеку, о котором вдруг все вокруг заговорили, как об истинном мудреце. Перед самой дорогой они, однако, спросили у учителя: «Как же нам распознать в нем истинного цаддика?» Бешт сказал: «Спросите его совета, — что сделать, чтобы не отвлекаться во время молитвы или учебы. Если он выдаст вам хоть какой-нибудь совет, знайте, что мудрость его не стоит и гроша: до последнего вздоха человеку не отделаться от посторонних мыслей, неотступно его преследующих и мешающих восхождению души».

Каждому одаренному человеку присуща гордыня, и лишь укрощая ее на людях, он осознает всю ее силу.

Бешт спросил у кого-то: «Почему быстрая лошадь стоит в десять раз дороже медленной?» «Потому, — ответил тот, — что она бежит к цели в десять раз быстрее». «Но если она собьется с пути, — возразил Бешт, — то и уйдет от цели в десять раз быстрее». Тот не нашел, что ответить, и Бешт продолжил: «Тем не менее, если сбившаяся с пути быстрая лошадь опомнится и вознамерится вернуться на верный путь, то сделает она это в десять раз быстрее».

По-настоящему Сатана ликует именно тогда, когда ему удается убедить человека, будто злодеяние есть добро. Ведь если человек проявляет «слабость», т. е. если он свершает грех, сознавая что свершает именно грех, такой человек близок к раскаянию: если же он считает, что совершая грех, творит добро, станет ли он когда-нибудь раскаиваться?

Один набожный человек пожаловался как-то Бешту: «Всю свою жизнь я тяжело работал и беззаветно служил Господу, но вот, увы, так ничего и не достиг: кем был, тем и остался — безвестным и безграмотным мужиком». Бешт ответил: «Ты достиг того, что осознал себя человеком безвестным и безграмотным. А это совсем не мало».

Подлинный цаддик никогда не может найти у человека недостатки. Истинный праведник не в состоянии узнать о прегрешениях знакомых ему людей. Вот почему он не может служить примером и не может поучать их. Вот почему нет на земле никого, кто бы не грешил. Грех делает цаддика человечным и позволяет ему наставлять других.

Время, потраченное на питание и сон, нельзя считать потерянным, ибо в эти минуты и часы наша душа отдыхает и обретает возможность обновления сил.

Однажды на самом пороге синаноги Бешт воскликнул с возмущением: «Комната эта битком набита молитвами и словесами!» «Отчего же тогда тебе не войти в эти святые стены?» — удивились ученики. «Если б это были святые стены, — ответил Бешт, — то молитвы и всякие глубокомудрые словеса устремились бы к небесам, а синагога оказалась бы пуста. Земное пространство набивается лишь молитвами и словесами, идущими не из сердца».