Алиса Поникаровская - Игра в ошибки

И Лиана поняла, что ей, так же, как и всем остальным, безумно хочется оказаться рядом со сценой, хотя бы кончиками пальцев коснуться бархатистой кожи, а за благосклонный взгляд этого фантастического существа, стоящего на сцене, отдать свою жизнь, даже если этот дар Ампире вовсе не нужен…

Лиана поднялась со стула, ведомая этим чудовищным притяжением, зазвенел, задетый ею стакан, взгляд Лианы на пару секунд принял осмысленное выражение, она налила стакан до краев виски, и так же, стоя, залпом выпила. С громким стуком опустила стакан на стол, а когда подняла голову – Ампиры на сцене не было. И только тающий по углам дым служил расползающимся на глазах воспоминанием о минуту назад закончившемся танце…

Лиана напилась. Действительность воспринималась какими-то кусками: Ампира в длинной монашеской рясе ведет ее куда-то по низкому, деревянному коридору; небольшая комната с огромной кроватью, застеленной атласным покрывалом с диковинными птицами, которая отражается в потолочном зеркале; жалкие и сморщенные детали одежды, разбросанные по темному полу; жадные губы на ее лице и под руками – горячая, обнаженная плоть с восхитительными изгибами и впадинками; горячечный, животный стон, вырвавшийся из влажных приоткрытых губ, – разве это она? Она не умеет так стонать, она не умеет так чувствовать, она никогда не умела… Горячечная волна между ног, в потолочном зеркале – два переплетенных женских тела, безумие, безумие от начала и до конца, но Господи, как сладко, как потрясающе, как фантастично… Звериный, сладострастный крик взорвал тишину – Лиана никогда не думала, что умеет так кричать…

Потом пленка закрутилась в обратную сторону: смятые детали одежды – на разгоряченное и еще не остывшее от ласк тело; длинный, низкий коридор, рыцарский зал с ухмыляющимися рожами зверей на стенах, электрическое пятно гардероба, в непослушных руках собственный плащ, недоуменное – с ним нужно что-то делать? Умелые руки Ампиры ласково натягивают плащ на Лиану, и так же ласково поддерживая, выводят на улицу. На улице – ночь и огромными хлопьями снег. Пушистый, холодный, отрезвляющий… Единственная мысль в голове: она должна добраться до Макса, она обязана добраться до Макса, она обещала, он ее ждет…

Последним кадром в этом сюрреалистическом кино – открытая дверь и укоризненный взгляд Макса.

— Я приехала, – невнятно сказала Лиана и рухнула на пороге.

Голова разваливалась на две половинки. О том, чтобы открыть глаза, не могло быть и речи. Под веками плыли оранжевые круги, дробясь на части, закручиваясь в спирали, превращаясь в точку и снова вырастая до безумных размеров. Кто-то звенел посудой на кухне, Лиана с трудом разлепила пересохшие губы.

— Пить…

Ее еле слышный шепот расползся по пространству квартиры вчерашней пылью.

— Пить, – чуть громче повторила Лиана.

Из дверного проема, ведущего в кухню, выглянул Макс.

— Очнулась, горе-алкоголик?

— Макс, воды… – говорить не было сил: казалось, что весь рот забит тягучей, как глина, слюной.

Макс принес из кухни воды, осторожно приподнял голову Лианы над подушкой. Моментально закружилась голова, стены комнаты пришли в движение.

— Как карусель… – произнесла Лиана, глотая холодную, почти ледяную воду. – Зимняя карусель…

— Ты о чем? – не понял Макс.

— Прости меня, – сказала Лиана и уткнулась головой в его колени.

— Мне на работу пора, – освободился Макс. – Ты знаешь, вчера, когда я ждал тебя, я понял одну вещь. Я не могу, не имею права на тебя давить. Ты такой же свободный человек, как и я. Ты вольна делать все, что ты захочешь. Я только хочу, чтобы ты поняла одну простую вещь – от себя не спрячешься и не убежишь. Вернуть прошлое, наверное, возможно, только вряд ли разрушенное до основания можно отстроить заново. Конечно, попытка – не пытка, но где гарантия, что через пару лет все так тщательно тобой восстановленное не развалится опять? А жить, таща на своих плечах груз всех этих кирпичей – невозможно, поверь мне. Я понимаю, что мою голову к твоим плечам не приставить, но просто поверь мне на слово. Поверь безоговорочно и безоглядно, так же, как тогда ты поехала ко мне, как осталась у меня. Сразу. Раз и навсегда… Ты же знала, что я не причиню тебе вреда… Я устал это повторять, но я скажу еще раз – разберись сама с собой. Пойми, наконец, чего ты хочешь, а чего не хочешь. Это сложно, я знаю, но это нужно сделать, иначе ты не сможешь жить дальше. Мы не сможем жить… Ключи на столе, будешь уходить, не забудь закрыть дверь, – Макс двинулся в коридор.