Даниэла Стил - Награда

Весна в Париже всегда прекрасна, и вскоре мать и дочь почувствовали, что понемногу стали исцеляться.

На летние каникулы приехала лучшая подруга Доминики из Нью-Йорка и просто влюбилась в ее новую школу. Гаэль активно участвовала в школьной жизни: ходила на собрания, обзванивала по просьбе классной руководительницы родителей, дежурила на школьных мероприятиях, старалась чаще разговаривать с дочерью. Пусть они и не стали близки так, как ей бы хотелось, но Доминика понемногу оттаивала и, по крайней мере, не обвиняла мать в смерти отца. Она так рано его лишилась, что никак не могла с этим смириться. И Гаэль ее понимала, как никто: она сама была всего на два года старше, когда расстреляли отца, и тоже не могла похвастаться близостью с матерью. Каким-то странным образом история повторилась.

Аренда парижского дома заканчивалась в начале августа. В июне владельцы предложили продлить срок до конца года, потому что еще не решили, будут ли продавать его, но Гаэль не была к этому готова. Доминика хотела провести лето в Саутгемптоне, с друзьями, и Гаэль ей это пообещала.

Она долго гуляла по улицам, размышляя, что предпринять, и когда вернулась домой, уже знала, чего хочет. Гаэль не была уверена, что поступает справедливо по отношению к дочери, но все равно решила продлить аренду. В Париж она наметила вернуться в конце лета, к началу очередного триместра на курсах в Лувре. Так или иначе, Доминика все равно закончит школу и уедет в колледж, так почему бы им с Гаэль не провести этот год в Париже? В конце они собирались объездить лучшие колледжи, хотя сама девушка остановила выбор на Рэдклифф-колледже, чтобы поступить потом в Гарвардскую бизнес-школу, поскольку туда недавно стали принимать женщин. Доминика твердо решила идти по стопам отца и собралась заняться банковским делом.

Гаэль дождалась дочь из школы и спросила, не против ли она вернуться осенью в Париж, и непроизвольно съежилась в ожидании взрыва, но его так и не последовало.

— Зачем спрашивать? — усмехнулась Доминика. — Ты все равно принимаешь решения сама.

Ответ вполне типичен для ее дочери, но хорошо, что яростных возражений не было!

Позже Гаэль случайно услышала, как Доминика говорила по телефону подруге, что заканчивать школу будет в Париже, и совершенно не выглядела при этом расстроенной. Очевидно, такой уж у нее характер: что бы ни предложила мать, все принимать в штыки.

Они уже готовы были лететь в Штаты, чтобы успеть к 4 июля в Саутгемптон, когда Гаэль позвонили с интересным предложением. После посещения музея Ниссима де Камондо она часто беседовала с его хранителем. Он знал, что у нее степень магистра истории искусств, и решил предложить ей должность хранителя в подобном музее, который должен открыться на левом берегу Сены. Основали его люди, желавшие почтить погибших родственников.

Гаэль с радостью согласилась: о такой работе можно только мечтать. Он объяснил, с кем нужно связаться. На следующее утро она позвонила одному из основателей музея, и ей назначили собеседование.

Она пришла по указанному адресу. Дом хоть и требовал ремонта, но выглядел роскошно. Двадцать лет им владели другие люди, купив его за гроши, когда хозяева были депортированы, а теперь его приобрели американские родственники и решили реставрировать и превратить в мемориал в честь погибших членов семьи. Им требовался специалист, чтобы руководить работами, а также давать экспертную оценку при закупке антиквариата и предметов искусства, аналогичных тем, что были в доме первоначально. У наследников сохранились альбомы с фотографиями интерьеров, с которыми ей предстояло работать. Кроме того, когда-то здесь была прекрасная коллекция живописи, но все полотна бесследно исчезли, так что восстановить утраченное будет непросто, да и недешево, но у семьи деньги были.

Проект показался Гаэль весьма привлекательным, поэтому она оставила свое резюме и сообщила, когда вернется, а также адрес и телефон, по которому с ней можно связаться в Штатах.

Доминика досадливо поморщилась, когда Гаэль вечером ей обо всем рассказала, и раздраженно прошипела:

— Значит, все-таки остаешься здесь. И работу уже нашла…

— Пока не знаю, — не стала разуверять ее Гаэль. — Через год ты поступишь в колледж, а я останусь одна в нью-йоркской квартире.

Ей и без того было ужасно одиноко. После того как не стало Роберта, Гаэль ощущала себя гостьей во всех этих домах, хоть они принадлежали им с дочерью. Зная, что вся недвижимость когда-нибудь перейдет Доминике, Гаэль чувствовала себя бездомной. Она думала об этом с самой смерти Роберта.