Мария Арбатова - Дегустация Индии

В маленьком прохладном музыкальном магазине, уставленном незнакомыми инструментами, я выбрала гулкий барабан (не зная, что он работает только в паре с другим) и симпатичный ситар, величиной со скрипку. Величина меня особенно радовала, я прикинула, как ласково забинтую его одеждой и положу в центр чемодана.

Про ситар к этому времени я знала только то, что Рави Шанкар записывал на нем что-то с группой «Битлз», а Джордж Харрисон считал Рави Шанкара своим гуру и отцом world music.

Еще помнила слова из песни Виктора Цоя: «Ситар играл, кто на нем играл, чей это ситар? На ситаре играл сам Рави Шанкар...» Я сбила цену на оба инструмента вдвое и была невероятно довольна тем, что уже купила подарки сыновьям.

По дороге в Русский центр Наташа Полякова предупредила:

– Будь осторожнее в Агре и Джайпуре.

– В каком смысле?

– В прошлую поездку в Агру остановились в гостинице, электричество кончилось, кондишен заглох. Номер был на третьем этаже, я открыла окно и заснула. А на столе оставались конфеты, кексы и бананы после общей посиделки у меня в номере. Проснулась, когда было светло, от ощущения, что я не одна в комнате. На столе сидел обезьян ростом с крупного мужика и жрал. От страха забралась под одеяло с головой и так лежала, пока он не решил свои проблемы.

– И что дальше?

– По шуму поняла, что он спрыгнул в окно на землю. Выглянула. Внизу обезьяна ждали три такие же здоровые, как он, подружки и один индиец. Индиец спросил по-английски: «Где?» Обезьян отдал подружкам бананы и кексы и развел лапами как человек, мол, «нету ничего...». Индиец даже заорал на него! Все-таки он посылал его за сумкой и кошельком, а не за бананами. А сумка и кошелек у меня были в шкафу, а не на столе...

М-да... В Монгольском ущелье меня сильно напугал орел; в Кузьминском парке сбросил роскошный конь моей подруги Иры Куницы, обещавшей мне в Индии сразу все инфекции; в ответ на фамильярное поглаживание однажды тяпнул за руку привитой пес... с остальным зверьем отношения складывались цивилизованно. Ущерба от обезьян я не предполагала, но крепко-накрепко запомнила, что им нельзя смотреть в глаза.

Спутницы остались в Русском центре, а меня повезли в Красный Форт. Красный Форт – Лал Кила – в каком-то смысле местный Кремль. Это огромный восьмиугольник стен из красного песчаника возле реки Джамуны. Великие Моголы, будучи владыками Индии, построили его в 1648 году как свою резиденцию.

После изгнания англичан в 1947 году именно на Красном Форте был торжественно спущен английский и поднят индийский флаг. Ворота Форта между двух сторожевых башен грандиозны. Внутри находится солидный город: Зал общих аудиенций, Зал частных аудиенций, Разноцветный дворец, Жемчужный дворец, королевские бани.

Самое изысканное сооружение – это создающий прохладу мраморный навес, опирающийся на сотню колонн. В нем совершенно мистическое эхо. Толпы перегретых туристов щелкают фотоаппаратами, а потом валяются на зеленых лужайках, обнявшись с бутылками воды...

Через улицу самая большая мечеть Индии Джама Масджид на 25 000 человек. Ее с 1650 по 1658 год строили пять тысяч человек. Мечеть не огромна, а невероятно огромна и великолепна.

Над ней белые купола, которые, как и Тадж Махал, производят впечатление пастилы или невесомого пенопласта. Каменные покрытия нагревают ноги через обувь, совершенно непонятно, как местные жители умудряются ходить по ним босиком и при этом широко улыбаться.

Собственно, полагается разуваться, но я этого никогда не делаю. С одной стороны, зная о количестве кожных заболеваний, которые с подобных полов проникают сквозь носки, а потом заставляют трудиться над своим разгадыванием целые медицинские институты.

С другой стороны, памятники, кормящиеся туризмом, должны проявлять уважение к туристу. Поскольку я была в длинной юбке, необутость не бросалась в глаза, но провожающий меня непальский студент всю экскурсию ждал расправы надо мной Аллаха или служителя. Однако и тот, и другой подошли к вопросу с пониманием.

В мечети хранятся глава Корана, записанная под диктовку Мухаммеда, его тапка, волос из его бороды и отпечаток ноги на камне. Другой вопрос, что после музея Андерсена в его родном городе Оденсе, где хранится искусственная челюсть сказочника, меня удивить трудно.

Странно, что ни эти исторические ценности, ни сам Аллах не остановили недавно имама мечети от приветствия движения «Талибан», издавшего декрет об уничтожении неисламских памятников. Он заявил, что поддерживает действия талибов, если они совершаются в качестве возмездия за разрушение мечети «Барби Масджид» в индийском городе Айодья. Как будто для культурного человека существует взаимозачет разрушений исторических памятников...