Диана Чемберлен - Огонь и дождь

— Да ты шутишь? — в ужасе воскликнул Джефф.

— Хотел бы я, чтобы ты был прав. И все ее родные до сих пор придерживаются этого мнения Насколько мне известно, она так и не открыла им всю правду.

— И она не обратилась к психотерапевту?

— Я пытался уговорить ее пойти на консультацию, но она вообще не желала со мной разговаривать, — пожал плечами Крис. — А однажды ее кузина позвонила и сказала, что Кармен заперлась в ванной и не отвечает на стук. Я тут же примчался домой и вынужден был сорвать дверь с петель. Она лежала без сознания в ванне, а повсюду алела кровь.

— Она порезала себе запястья? — Глаза Джеффа широко распахнулись.

Крис кивнул.

— И один локоть Мне кажется, она хотела отворить одну за другой все свои вены, но не успела, так как потеряла сознание.

— Боже мой!

Крис подумал, что Кармен наверняка разъярится, если ей станет известно про его нынешние откровения перед Джеффом. Однако у него не было другого способа заставить Джеффа попытаться ее понять.

— И она надолго угодила в больницу. Она отказывалась видеть меня. Она сетовала на то, что Дастин вообще появился на свет. Что он когда-то был зачат. Они никак не желали ее выписывать, однако все же вынуждены были это сделать, поскольку она больше не представляла риска в отношении суицида. Но это произошло лишь оттого, что ее по самые уши накачали антидепрессантами, так что попытаться навредить себе у нее попросту не нашлось бы энергии. Кармен одна вернулась в Шагабуш. И в первый же вечер, все еще под действием лекарств, она не удержала равновесие, упала и сломала руку. Тогда ее стали закармливать анальгетиками, и она быстро пристрастилась к ним подобно наркоманке.

— Боже правый.

— Так или иначе, — продолжал Крис, — мне ничего не оставалось, кроме как отправить ее на курс реабилитации. Кармен согласилась посещать этот курс без малейшего выражения протеста. У нее не было сил для борьбы. Прошли долгие месяцы, а она почти не поправлялась. Хотя я каждый раз находил изменения к лучшему, когда периодически навещал ее Она по-прежнему не желала со мной общаться. Я предположил, что нам могут помочь сеансы групповой психотерапии, однако на этих занятиях она все еще молчала и говорил я один. И вот наконец на одном из сеансов она принялась поносить меня, кричать, что ненавидит меня так, что хочет лишь моей смерти. — Крис сокрушенно улыбнулся. — И тогда врачи характеризовали ее поведение как переломный момент. Кризис миновал. С каждым днем ей становилось все лучше. Почти сразу после этого она подала на развод.

Джефф сидел молча. В наступившей тишине Крис вдруг ощутил, насколько он измучен своей исповедью. Он был выжат, как губка. Выжат и до глубины души несчастен.

Наконец Джефф, не вставая со скамейки, наклонился вперед, уперев лоб в ладони. Он медленно покачал головой.

— Ну что ж, если бы ты попросил меня сочинить самое ужасное объяснение тому, что Кармен стала такой, какая она есть, я бы не додумался даже до десятой доли того, что сейчас услышал. Боже, что за кошмар!

— Теперь тебе понятно, почему активность, проявляемая Кармен, так сильно радует меня? — с чувством спросил его Крис. — Я говорил с нею по поводу того, что надо бы оставить тебя в покое, но она неумолима. И я просто обязан ее поддержать, у меня нет иного выхода. И мне так радостно видеть ее выздоравливающей. Это же явный признак того, что Кармен чувствует себя лучше. За этот последний год она напрочь отказалась от таблеток — она даже не пьет. Она хочет что-то делать по дому. Она даже пытается как-то ухаживать за садом. Возвращение на работу было последним шагом, и ее поразило в самое сердце открытие, что на телевидении никто не ждет ее с распростертыми объятиями. — Он невольно вспомнил ее недавний неожиданный звонок из Санта-Моники, ее вопросы о Дастине. — И я по-прежнему беспокоюсь за нее. Равновесие так шатко. Она пока лишь едва-едва держится на поверхности, старается не захлебнуться. Не исключено, что она предпочла для этого не совсем правильный путь, однако она не видит перед собой возможности выбора, и то, что она движется, а не стоит на месте, работает на нее. И я хотел бы лишь одного — чтобы это не происходило за твой счет.

Джефф вздохнул и встал со скамейки, его полуулыбка приобрела довольно мрачный оттенок.

— Идем же, — сказал он. — Я хочу повидать твоего сына.

Воздух, охлажденный кондиционерами в доме ребенка, овеял их желанной прохладой.

— Мне очень жаль, Крис, — сказала ему Тина, поджидавшая их за столиком дежурной сиделки. — Мы приложили все усилия, чтобы хоть чуть-чуть успокоить его перед вашим приходом, однако он сегодня совершенно неуправляем. Мы исчерпали все свои возможности.