Бернард Вербер - Тайна Богов

– Пока ты молчал, мы могли выдумывать твои слова, – ответил мальчик.

– Пока мы не видели тебя, мы могли выдумывать, как ты выглядишь, – поддержала его женщина с косой.

– Пока тебя не было, мы могли верить, что все это не по твоей вине, – добавил священник в сутане.

– Мы сами находили объяснения твоим поступкам, – сказал Аналитик.

– И находили тебе больше оправданий, чем ты сам мог бы придумать, – сказал Просвещенный.

– Мы думали, что в последний момент ты откроешь нам, зачем все это было нужно, и, словно в последнем акте спектакля, все встанет на свои места, все несправедливости будут исправлены, – крикнул Связующий.

– А теперь ты, как какой-нибудь неудачник, заявляешь, что сделал все, что мог! И хочешь, чтобы мы тебя простили!

В толпе поднялся ропот.

– Лучше бы ты остался в гробу, – сказал священник. – Слово имеет великую силу, но богу подобает оставаться втайне от своих подданных.

Люди-дельфины кивали тому, что он говорил.

– Лучше мы будем задумываться, существуешь ты или нет, чем видеть тебя таким, какой ты есть, – сказал мальчик.

А ведь Эдмонд Уэллс говорил мне: «Никогда не объясняйся. Никогда не оправдывайся. Как только ты попытаешься объяснить свои поступки, тебя тут же сочтут виноватым».

Я внезапно понимаю, что бог не должен являться своему народу.

Люди-дельфины молча смотрят на меня, и я не вижу в них ни малейшего уважения, ни малейшего почтения к себе. Ловлю на себе взгляды, которые словно говорят: «Если бы мы могли выбирать, то никогда не выбрали бы тебя».

Кто-то бесцеремонно трясет меня. Но на этот раз ничьи пухлые губы меня не целуют.

Передо мной грубое бородатое лицо кентавра, из его рта вырывается зловонное дыхание. Уж не знаю почему, но никогда еще я не был так рад вернуться в реальность.

Это был всего лишь сон.

Чтобы не происходило здесь, в Эдеме, все это не имеет никакого отношения к этому кошмару, самому страшному кошмару, который только может привидеться богу-ученику.

Явиться на суд своих смертных.

Трубят трубы. Судьи возвращаются. Рассаживаются, избегая смотреть на меня.

Я совершенно спокоен. Что могут они мне сделать? Превратить меня в кентавра? Заставить вечно катить камень на вершину горы, как Сизифа? Осудить на выклевывание печени, как Прометея? Убить меня? Даже если моя душа никогда больше не возродится и эта телесная оболочка станет последней и превратится в груду гниющей плоти, которую пожирают черви, все это не пугает меня. Лучше столетия вечного покоя, чем минута божественной вины.

Афина огласила приговор.

– Виновен ли Мишель Пэнсон в убийстве, совершенном в Эдеме? Виновен.

Шум среди зрителей.

– Виновен ли Мишель Пэнсон в том, что нарушал правила игры на Земле-18? Виновен.

Скорее бы.

– Какое наказание он получит за свои преступления? Судьи решили, что Мишель заслужил высшую меру наказания.

Я затаил дыхание. Шум в зале.

Кажется, что я, как боксер, измотанный матчем, уже ничего не чувствую. Не отдаю себе отчета в том, что со мной происходит.

– Обвиняемый Пэнсон, хотите ли вы что-нибудь сказать по поводу наказания, к которому вы приговорены? Что-нибудь, что объяснило бы нам ваше преступное поведение?

Не раздумывая, я произношу слово, на поиски которого, потратил столько сил:

– Ничего.

Афина довольна, зрители тоже.

Тех, кто ошибается, много, но это не значит, что они правы.

Кентавры хватают меня. Я не сопротивляюсь. Я совершенно без сил.

Быть богом утомительно. Пусть живут как хотят, без меня. Я слагаю тогу и анкх.

Прежде чем закрыть глаза и обрести вечный покой, я вижу искаженное горем лицо Афродиты. Остальные боги-преподаватели явно удовлетворены происходящим.

Осудив меня, они обрели покой.

Был проведен эксперимент, выявляющий механизм самооценки. Сначала социологи предлагают группе молодых людей пройти несколько очень простых тестов на общее развитие. Испытуемые легко справляются с заданием, после чего их приглашают в комнату, где находятся молодые женщины. Успешно прошедшие тест, то есть все участники эксперимента спокойно знакомятся с самыми красивыми девушками.

Следующей группе молодых людей также предлагают тесты, но на этот раз повышенной сложности. Никто из них не справляется с заданием. Встречаясь с девушками, они решаются заговаривать только с наименее привлекательными из них.

Этот же эксперимент дает обратный результат, если в нем участвуют девушки. Если они успешно проходят легкие тесты, то, не смущаясь, знакомятся с самыми привлекательными юношами и с презрением относятся к тем, кого считают недостойными своего внимания.