Бернард Вербер - Тайна Богов

– Существуют промежуточные варианты между «идти на бойню» и «чинить насилие».

– Бежать? – спрашивает женщина, волосы которой заплетены в косу, уложенную вокруг головы.

– Путешествовать, изобретать новые способы мыслить.

– Наши «новые способы мыслить», как ты это называешь, были отняты у нас нашими гонителями, искажены и обращены против нас, – добавляет Просвещенный. – Всю светлую энергию, которую мы производим, наши враги превращают в темную энергию.

– Мы изобретаем молоток, – поясняет Утопист, – и думаем, что он нужен для того, чтобы забивать гвозди, строить жилье. Мы даем человечеству молоток, а оно начинает крушить им черепа.

– И наши – в первую очередь, – добавляет высокий нескладный человек, напоминавший птицу.

– Это совершенно понятно! Ведь мы знаем, зачем на самом деле нужен молоток, а они хотят, чтобы все об этом забыли, – объясняет какой-то старик.

– Они крадут наши идеи и убивают нас, чтобы мы не могли обвинить их в краже, – говорит женщина с косой.

Гневный шепот пробегает в толпе людей-дельфинов.

Они забыли, кто я. Они говорят со мной так, словно я один из них.

– Я не могу отвечать за то, что другие народы одержимы стремлением все уничтожать, – сварливо отвечаю я.

– Ты отвечаешь за нас, как отец – за своих детей. Ты плохо воспитал нас. Ты дал нам неправильные ценности, – отвечает священник в сутане.

– Я дал вам искусство, науку, мудрость…

– Которые совершенно бессильны перед лицом агрессии, глупости, ненависти, – отвечает мне женщина с косой.

Остальные поддерживают ее.

– Я скорее умру, как святой, чем буду жить, как мерзавец, – говорит Связующий.

– Но не я! – возражает ему женщина с косой. – Мертвый всегда в проигрыше. Пока есть жизнь, есть надежда. Если мы умрем, все пропало. Культура жертвенности – культура вырождения.

– Тем более если наш бог предлагает нам принести себя в жертву не только ради нашего народа, но ради всего человечества! – добавляет Аналитик.

В толпе, явившейся на мои похороны, разгораются жаркие споры. Я и забыл, что у моих людей-дельфинов настолько развито критическое мировоззрение. Они спорят всегда и обо всем. Достаточно, чтобы кто-то высказал одну точку зрения, как тут же найдется другой, чтобы оспорить ее. Из чисто спортивного интереса.

Пользуясь тем, что во сне я мог делать что хочу, я слезаю с катафалка и становлюсь двух, трех метров в высоту. Это производит на моих подданных достаточное впечатление, и они наконец начинают меня слушать.

– Я бог и не собираюсь перед вами оправдываться, – говорю я им. – Я всегда хотел вам только добра. И насколько мне известно, когда я вышел из игры, вы еще были живы.

– Больше трети нашего народа было убито людьми-акулами, и никто не пришел нам на помощь.

– Теперь у вас есть ваша страна.

– Такая маленькая, что ее едва видно на карте, – говорит женщина с косой.

– А соседние страны не признают ее и хотят завоевать.

– Они, не таясь, призывают уничтожить нас, – говорит Законник.

Я вырастаю еще и еще и не даю сбить себя с толку.

– Вы продолжаете развивать искусство и науку. Ваши ученые – одни из лучших в мире. Ваши артисты широко известны.

– Наших ученых обманывают, воруют их изобретения. Нашим артистам и художникам завидуют и клевещут на них.

Мои смертные начинают раздражать меня.

– У вас просто паранойя, – заявляю я.

– И кто виноват? – спрашивает Аналитик, который знает, о чем говорит.

Наступает тяжелое молчание. Я еще вырастаю и делаю успокаивающий жест.

Я не безупречный бог. Вы должны меня понять. Я дал вам праздник, который называется праздник Прощения. Думайте в этот день и обо мне. Простите вашего бога за то, что он не всегда может спасти вас. Вы помните все кровопролития, в которых погибали ваши близкие, но знайте, что их было бы еще больше, если бы я не вмешался.

Похоже, мои слова их не слишком впечатлили. Я же, что странно, чувствую себя все лучше и лучше. Словно говоря правду, избавляюсь от груза вины.

Они смотрят на меня, и в глазах их нет прощения.

– Ты оставил нас, – повторила женщина с косой.

Я чувствую, что должен что-то сделать, реабилитироваться. Бог должен подтвердить свой авторитет. Я вырос еще – должно быть, во мне уже пять метров росту. Хоть ростом я должен подавить этих маленьких неблагодарных смертных.

– Я всегда поддерживал вас. Маленький мальчик поднимает руку.

– Почему ты сейчас просишь у нас прощения?

– Я не прошу прощения. Я не хочу, чтобы вы похоронили меня и забыли. Я хотел с вами поговорить.