Бернард Вербер - Тайна Богов

Тут я понимаю, что сказал это вслух. Афродита обнимает меня. Я отстраняюсь, и она с удивлением смотрит на меня.

– Ты же сам попросил об этом!

– Извини, мне что-то приснилось. Сон, который я не могу понять.

– Расскажи.

– Я уже забыл его.

– Сны, как птица, которую легко спугнуть. Их нужно сразу хватать, – понимающе говорит она.

На низком столике кто-то накрыл завтрак: ягоды, виноград, прозрачный напиток, похожий на яблочный сок, и еще какие-то странные фрукты. А в довершение всего жареные еж и белка, которых подали прямо с головой.

Я прячу трупы животных в ящик комода, и мы ограничиваемся фруктами.

– Сегодня ты должен блистать юмором, – напоминает Афродита. – Ты помнишь какие-нибудь шутки?

– Вспомню, когда будет нужно, – уклончиво отвечаю я, чувствуя себя словно перед экзаменом в школе.

– Ешь, – говорит она. – Тебе понадобятся силы.

– А что, здесь нет ни душа, ни туалета?

Я выглядываю в окно и вижу небольшой водопад – вода льется из цистерны, водруженной на вершину гигантского дерева. Мы отправляемся туда, чтобы принять душ. Сатиры с любопытством смотрят на нас.

– Вам больше нечем заняться? – спрашивает Афродита.

– Вам больше нечем заняться? – повторяет маленький сатир, но мать одергивает его, и он робко предлагает:

– Шерстяные яйца?

Значит, они получили новые указания и теперь будут отвечать на каждую фразу дурацкой рифмой со словом «шерстяной».

Остальные сатиры довольно повторяют:

– Шерстяные яйца!

Хотя кое-кому эта рифма не очень нравится. Если последние 870 лет они повторяли все, сказанное другим, то последнее нововведение должно было сильно поразить их психику.

И может быть, теперь им придется повторять другую детскую шутку еще 870 лет. Вернувшись в дом, Афродита открывает шкаф и достает чистые зеленые туники. Одну надевает сама, другую протягивает мне.

Орфей, Эдип и Эдмонд Уэллс присоединяются к нам. Они тоже переоделись в одежду древесных людей. Мы похожи на шайку Робин Гуда.

– Ты готов? – спрашивает Эдмонд Уэллс.

– Сколько у меня еще времени?

– Час.

Я вытаскиваю из рюкзака тетрадь Фредди Мейера, на которой написано «Собрание шуток, которые помогут выжить в этом мире, пока мы не попадем в лучший».

Я читаю их вслух и повторяю по нескольку раз, чтобы лучше запомнить, словно учу билеты перед экзаменом.

– Выбирай короткие. Чем короче, тем надежней.

– Ты не должен недооценивать Пана, – говорит Эдип. – Ты видел, как он обвел нас вокруг пальца со своим напитком?

У нас во рту до сих пор стоит «послевкусие» этой шутки.

– Да, противника не стоит недооценивать, – подтверждает Эдмонд Уэллс. – Тем более что это часть их культуры. «Секс и юмор».

Я даже не знаю, что на это сказать.

– Разумеется, у разных народов юмор разный. Пока есть только одна хохма, которая пользуется успехом на всей планете. Знаете, какая?

– Человек, который падает? – предполагает Эдип.

– Нет. Пердящая собака. Я расстроен.

– Спасибо за совет! Вы мне очень помогли. Мои спутники окружают меня, как тренеры боксера на ринге.

– Удиви его!

– Говори на разные голоса! Меняй интонацию, это их поразит!

– Ни в коем случае не смейся сам над своими шутками! Оставайся серьезным.

Вновь раздаются звуки флейт.

– Идем. Уже пора.

Состязание состоится на берегу озера, которое находится здесь же на дереве. Это глубокий водоем, помещающийся в плотно сплетенных ветвях над дворцом Пана. Сатиры и мои спутники садятся вокруг, так, чтобы никто не мог подсказывать участникам. Чтобы усложнить испытание, мы будем состязаться, стоя на шесте, перекинутом через озеро.

Юная девушка-сатир играет на флейте, это сигнал начинать.

Мы с Паном держим друг друга за подбородок. Я цепляюсь за его бородку.

Он молчит и только ехидно смотрит на меня. Вдруг неожиданно показывает мне язык. Это меня удивляет, но я постоянно думаю о том, что меня ждет, если я проиграю. Я превращусь в сатира, потеряю друзей, дельфину, Афродиту, мой народ.

Только не смеяться.

Пан корчит несколько гримас, но, увидев, что на меня это не действует, меняет тактику.

– Две коровы пасутся на лугу. Первая говорит: «Слышала новости? Не боишься заболеть коровьим бешенством?» Вторая отвечает: «Мне это не грозит. Я же кролик».

К счастью, этот анекдот был в сборнике Фредди Мейера, я уже читал его, и мне удается остаться серьезным.

Пан, как на дуэли, стрелял первым. Теперь моя очередь.

Сардинка видит подводную лодку и в страхе подплывает к маме. Та ей говорит: «Не бойся, дочка, это всего лишь банка людей».