Мигель Делибес: Клад

Херонимо саркастически усмехнулся. Мольбы алькальда были своеобразной компенсацией за перенесенные притеснения.

– Все разложат по местам, – повторил он. – Неужели вы полагаете, что Репей и его дружки в состоянии реконструировать жилище, построенное двадцать веков назад? – Резким движением он скинул с себя его руки: – Шутки в сторону, сеньор алькальд! Я не знаю, замешаны вы или нет в этом деле, но скоро мы все это выясним. А пока я должен сообщить обо всем, и я сделаю это сегодня же вечером.

Он повернулся, но алькальд шел за ним, не отпуская, и в конце концов встал между ним и жандармами.

– Сообщить об этом? – осведомился он, дрожа. – Знаете ли вы, что это значит? Что будет тогда с нами? Что будет с вознаграждением?

Теперь Херонимо схватил его за отвороты:

– Вознаграждение? Вы что же, серьезно думаете, что это селение заслуживает вознаграждения?

– Отцом-богом молю вас!

Херонимо, не выпуская алькальда, нагнулся так, чтобы рот его оказался на уровне заросшего волосами уха алькальда, и закричал, словно глухому:

– Слушайте меня! Это дело пойдет в суд, там разберутся. А пока сообщите Репью и его дружкам, что за куда меньшие дела людей сажают в тюрьму…

Дон Эсколастико онемел и остолбенел. Херонимо отпустил его и повернулся к своим помощникам:

– Пошли.

Четверо жандармов пропустили их, и последний, самый пожилой, почтительно приблизился к Херонимо и доверительно сказал ему:

– Поймите, сеньор: это все золото виновато.

Херонимо дернул плечом и ничего не ответил. Пока дошел до ворот, несколько раз непроизвольно передернул плечами. Он был вне себя. Уже в машине Кристино робко попытался ослабить напряжение.

– Школ не хватает, все из-за этого, – сказал он неуверенно.

Никто ему не ответил. Автомобиль трясся на булыжниках, и, когда выбрались на шоссе, Херонимо включил третью скорость. Глаза его не отрывались от ветрового стекла, но можно было сказать, что он ничего не видит перед собой. Он пососал леденец, машинально достав его из кармана. В узком месте дороги у мостика он заметил встречную черную машину, только когда она была совсем близко.

– Эй, осторожнее, ты же должен уступить дорогу, – закричал Анхель, подпрыгнув на заднем сиденье.

Херонимо мгновенно притормозил. Черная машина прошла, едва не задев их, и Фибула, проводив ее глазами, закричал:

– Но это же помощник генерального директора! Херонимо посмотрел в зеркало заднего вида:

– Пако? Не трепись.

Проехав метров двести, черная машина остановилась. Херонимо распахнул дверцу, одним прыжком выскочил из машины и помчался к черной. Помощник генерального директора, облаченный в плащ, улыбаясь, тяжело шагал навстречу по самой середине дороги, пока они не встретились на полпути. Еще не добежав до него, Херонимо безудержно завопил обо всем, что произошло:

– Пако, они нам плюнули прямо в лицо! Эти сукины дети разломали жилище, сровняли его с землей. В жизни не видел такого скотства. Притащили экскаватор на полосу и камня на камне не оставили. А у нас, Пако, уже вся постройка была в руках! Жилище с кельтиберской керамикой! Но надо было подтвердить это, тьфу!… Несколько часов, Пако, всего каких-нибудь два-три часа, и мы бы завершили… Но эти свиньи все сровняли… Притащили экскаватор, ты представляешь… Все коту под хвост… Закатили нам оплеуху, Пако, понимаешь…

Маленькие глазки помощника генерального директора блаженно смеялись, несмотря ни на что, за толстыми стеклами очков, и его пухлая рука по-отечески легла на плечо Херонимо.

– Спокойно, не принимай все так близко к сердцу. Все обойдется. В нашем деле нужно уметь терять. Кроме того, потеряешь в одном месте, найдешь в другом. Вот, например, сокровища рассказали куда больше, чем мы ожидали. Поговорим потом спокойно. А сейчас переходи в мою машину, я приготовил тебе сюрприз. Смотри!

Он поднял руку, повернул голову к черной машине, и в ту же минуту задняя дверца распахнулась и появилась совсем молоденькая девушка, высокая, смуглая, невероятно тоненькая, длинные ноги обтянуты желтыми брючками, она бежала к Херонимо и радостно махала ему рукой. Остолбеневший Херонимо только и мог сказать:

– Что ты здесь делаешь?

Девушка тяжело дышала и ничего не ответила. Она кинулась ему на шею, и Херонимо почувствовал, как сладостно щекочут щеку ее волосы. Он нежно прижал ее к себе, а голубые глаза его снова заблестели, словно он вот-вот заплачет.

– Гага, Гагита, – прошептал он ласково ей на ухо, – неужели это ты? Мне так плохо без тебя!