Корнель Филипович - Сад господина Ничке

Он смотрел, как госпожа Рауш прошла с ведерком в руке по выложенной каменными плитами дорожке, открыла калитку, закрыла ее за собой и проверила, хорошо ли она захлопнулась. Потом взглянул, на часы – было половина третьего. Чтобы поскорее прошло время, которое, когда чего-то ждешь, всегда медленно тянется, он походил по квартире, переставляя стулья и отдельные предметы, потом сел в спальной комнате в кресло и стал ждать. Было уже около трех часов. Ничке уселся таким образом, чтобы в окно можно было видеть калитку, но через некоторое время пришел к выводу, что смотреть в окно очень скучно, время тянется особенно долго, и переменил положение. Он взял книжку и расположился в глубине столовой возле стола, прямо перед окном, выходящим в сторону владений соседа. Некоторое время он смотрел на участок соседа, но господина Копфа нигде не было видно. Дом казался пустым и наглухо запертым. Он подумал, что Копф, наверно, уехал к семье, и попытался восстановить в памяти прерванную вчера нить повествования. Через некоторое время ему это удалось, и вскоре он уже всецело погрузился в чтение, избавившись наконец от того неприятного чувства, которое испытываешь, когда время как будто останавливается. Вдруг послышалось несколько хаотичных и настойчивых звонков. Ничке вскочил и через выходящее на улицу окно увидел голубой «фольксваген», а возле него всех своих родственников: Хедди с малышкой на руках, Эрику – это звонила именно она – и мужа Хедди, Рихарда, который тащил какие-то коробки, корзины, сумки. Возле них находилось еще что-то, вносившее дополнительную сумятицу, только потом Ничке разобрал, что под ногами у гостей путается маленький черный щенок.

Из-за этого черного, лопоухого щенка приветствия, поцелуи и первые поздравления были, пожалуй, не такими, как следовало бы, так как его нужно было звать, отгонять, ласкать, восхищаться и ругать. Ничке радовался ему так же, как и гостям, которым принадлежал щенок, он очень любил животных, особенно молодых, хотя ему редко случалось иметь с ними дело. Но, к сожалению, щенок вскоре явился причиной маленькой семейной ссоры. Когда все вошли в столовую и Хедди срочно принялась пеленать, кормить и укладывать маленькую Хенни, чтобы она в дальнейшем уже не мешала, Эрика вдруг сказала упавшим голосом:

– Мама, смотри, что Блоха делает…

Щенок присел посередине комнаты, и на блестящем паркете образовалась огромная лужа, после чего, очень довольный тем, что ему стало легче, он стал носиться как угорелый, лаять и прыгать вокруг стола. Ничке увидел, что лицо его дочери внезапно изменилось, подкрашенные губы сузились и искривились, глаза заблестели. Хедди ринулась ловить щенка и, наконец, поймав его, стала тыкать мордочкой в лужу и бить. Щенок завизжал, но Хедди, крепко держа его за шиворот, продолжала осыпать шлепками мягкое бесформенное тельце. Эрика громко заплакала, покинутая на кушетке маленькая Хенни тоже заревела. Не выдержав, Ничке воскликнул:

– Перестань, Хедди, это же глупое создание!

– Оставь меня в покое, папа! Я знаю, что делаю.

Хедди наградила щенка еще одним шлепком, приговаривая:

– Этого нельзя делать, понимаешь, понимаешь? – Потом она вынесла скулящего щенка из комнаты и выкинула за дверь. Было слышно, как она кричит: – Здесь надо делать, понимаешь? Здесь собака делает, а не там, в комнате!

Эрика разревелась не на шутку; она сидела в кресле, головой упираясь в край стола, и громко рыдала. На столе громоздились картонные коробки, среди них была и круглая, в которой Хедди всегда привозила торт.

– Я пойду к машине, – сказал Рихард. – Может, и вы, папа, хотите посмотреть нашу новую машину?

– Пусть лучше папа возьмет Эрику и погуляет с ней в саду. А ты, Рихард, оставайся, ты мне здесь понадобишься. Эрика, прежде чем идти в сад, марш в ванную!

Девочка послушно встала и, заслоняя локтем заплаканное лицо, отправилась в ванную. Там она долго и старательно мыла лицо и руки. А господин Ничке Еышел на кухню, вынул запрятанную плитку шоколада и украдкой положил ее в карман. Эрика вернулась наконец из ванной, подала дедушке руку, и они вместе направились к двери, но тут их остановил голос матери:

– Эрика!

– Да, мамочьа!

– Ты причесалась?

– Нет.

– Обязательно причешись!

Эрика отпустила дедушкину руку, вернулась в ванную и вскоре возвратилась с гладко причесанными волосами. У нее были красивые светлые волосы с золотистым отливом. Для своих семи лет это была очень крупная девочка. Она еще раз подала дедушке руку, которая показалась ему совсем маленькой, и они вышли во двор. По пути к ним присоединилась Блоха. Она уже забыла о полученной трепке, радовалась обществу людей и была счастлива, что снова вернула их расположение. Блоха бежала впереди и время от времени останавливалась, оглядываясь и словно стараясь предупредить желания людей; однако она была еще очень молода и то и дело забывала о своих обязанностях. Вдруг она почуяла, что где-то неподалеку зарылся в землю зверек, преследуемый всем ее собачьим родом. Немного отстав, она погрузила нос в землю, принюхивалась и фыркала, рыла лапами и вновь пахала носом землю, забыв обо всем на свете. Эрика пошевелила рукой в ладони дедушки.