Ирвин Ялом - Мама и смысл жизни

— Я только что прочитала «Обменные головы», — сказала Артемида. — Что у вас дальше на очереди?

— Я начну с самых любимых. После этой будет «Иосиф и его братья». А потом, наверное, «Феликс Круль». Но, — он привстал, — может быть, присядете?

— А последняя? — спросила Артемида, пристраивая свой бублик и кофе на столик и садясь наискосок от Эрнеста.

— «Волшебная гора», — без запинки ответил Эрнест, не показывая ни своего удивления, ни растерянности — как теперь вываживать такую крупную рыбу? — Она просто пережила свое время — бесконечные лекции Сеттембрини мне теперь кажутся скучными. «Доктор Фаустус» тоже в самом конце. Всё это музыковедение — слишком много специальных подробностей, и, к сожалению, тоже скучно.

— Абсолютно согласна, — сказала Артемида. Она полезла в сумку, которую принесла на плече, и достала спелое черное авокадо и несколько пакетиков с семечками. — Правда, меня всегда завораживала параллель между Ницше и Леверкюном.

— О, простите, я не представился — так увлекся нашим разговором. Меня зовут Эрнест Лэш.

— Артемида, — сказала она, очистила авокадо, намазала половину на свой бублик и посыпала разнообразными семечками.

— Артемида. Какое прекрасное имя! Кстати, снаружи потеплело. Может быть, захватим столик и присоединимся к вашему близнецу?

Эрнест очень тщательно подготовился.

— Моему близнецу? — недоумевала Артемида, пока они перебирались на солнце. — Моему близнецу? Ах, Аполлону! Золотые стрелы братца Аполлона. Вы необычный человек — я всю жизнь живу с этим именем, и вы первый, кто вспомнил об Аполлоне.

— Но, вы знаете, — продолжал Эрнест, — я должен сознаться, что, может быть, ненадолго отложу Манна ради нового перевода Уилкинс — «Человека без свойств» Музиля.

— Какое совпадение, — у Артемиды округлились глаза. — Я как раз сейчас его читаю.

Она опять полезла в сумку и достала книгу.

— Просто замечательная вещь.

С этого момента Артемида не сводила глаз с Эрнеста. По правде сказать, она так пристально смотрела на его губы, что Эрнест каждые несколько минут на всякий случай неловко обмахивал усы, убирая возможные крошки.

— Мне очень нравится жить в округе Марин, но здесь иногда не с кем поговорить на серьезные темы, — сказала она, протягивая Эрнесту ломтик авокадо. — Последний раз, когда я говорила об этой книге, оказалось, что мой собеседник даже не слышал про Музиля.

— Ну, Музиль — это не для всех. — Какая жалость, подумал Эрнест, что такой удивительной душе пришлось какое-то время терпеть общество унылого, застегнутого на все пуговицы Хэлстона.

Следующие три часа они счастливо блуждали среди трудов Генриха Бёлля, Гюнтера Грасса и Генриха фон Клейста. Эрнест посмотрел на часы. Почти полдень! Какая невероятная женщина, подумал он. Утро он расчистил, но с часу дня у него шли пять часовых сессий подряд. Время убегало, и Эрнест вернулся к делу.

— Мне скоро нужно уходить, — сказал он. — Страшно не хочется, но меня ждут пациенты. Мне было так приятно с вами разговаривать — просто не передать словами. Мне этот разговор помог вылезти из своей скорлупы. Как раз то, что мне сейчас нужно.

— Как это?

— У меня проблемы, — вздохнул Эрнест, надеясь, что эти слова, тщательно отрепетированные накануне, прозвучат естественно. — Недели две назад я навещал свою старую подругу. Я ее не видел пару лет, и мы провели вместе замечательные сутки. По крайней мере, я так думал. Утром я проснулся и обнаружил, что ее нет. Исчезла. Без следа. Меня это выбило из колеи. Очень сильно.

— Это ужасно. — Артемида проявила даже больше участия, чем надеялся Эрнест. — Она играла важную роль в вашей жизни? Вы надеялись, что будете снова вместе?

— Ну, нет, — Эрнест подумал о Хэлстоне и о том, что Артемида могла чувствовать по отношению к нему. — Не совсем. Она была… как это сказать… скорее приятельницей, подружкой для постели. В общем, я не очень расстроен, что ее потерял. Главное, что меня расстраивает — незнание. Почему она сбежала? Из-за меня? Я каким-то образом сделал ей больно? Что-то сказал? Был невнимательным любовником? Во мне есть что-то совершенно неприемлемое? Вы понимаете, о чем я. Вызывает бурю неприятных вопросов.

— Я вас очень хорошо понимаю, — сказала Артемида, сочувственно качая головой. — Сама через это прошла, и не так давно.

— Правда? Удивительно, сколько у нас общего. Может, попробуем исцелить друг друга? Продолжим этот разговор как-нибудь в другой раз — например, сегодня вечером, за ужином?