Уильям Голдинг: Пирамида

— Олли! Бобби! Вы где?

Эви где-то металась в папоротниках. Все еще сжимая кулаки, я надсаживаясь заорал:

— Тут мы! Где еще?

Она на секунду вынырнула:

— Где он? Ты чего ему сделал? Бобби!

И снова исчезла. Голова и плечи Роберта показались из папоротников. Одна рука зажимала лицо каплющим красным платком. Другая была не видна, — наверно, все еще зажата в паху. Но и тут, сквозь окровавленный платок, он пытался пустить в ход свою элегантную небрежность.

— Еввундовое поввездение. В бойницу. Пвофу пвофенья.

И стал продираться прочь. Эви еще не появилась.

— Бобби-и! Ты где?

Она выгребла на поляну, побежала, мелькая сандалиями и носками. По ту сторону папоротников мопед буркнул и загрохотал — декрещендо — прочь. Эви застыла.

— Здрасте! Как же я-то теперь? Все ты! Ему завтра в Крануэлл. Мы бы в последний раз...

— В последний раз — что?

Она повернулась ко мне. Глаза у нее горели. Дышала она так же часто, как я. Она возмущенно хмыкнула.

— Все мальчишки — прям гады!

— Н-да, я ему немного подпортил вывеску.

— Рубашка у тебя — ну ой. Прилипла вся.

— Кадет Юэн, Безносое Чудо. Так его в цирке будут показывать.

Снова на меня пахнуло ею, сквозь едкий запах моего собственного пота. Я схватил ее за руку, притянул к себе. Зубы у меня разжались, но сердце бухало, как бешеное.

— Эви...

Лес поплыл.

— Я... хочешь, я для тебя пруд выкачаю?

Кисточки дрогнули. Вытаращился один глаз. Губы округлялись все шире, пока я к ним склонялся.

— Ты послушай!

Я потянул ее к себе; но она была сильнее Роберта и меня отпихнула. И в ужасе дернулась. Я услышал с долины звон церковных часов.

— Третий раз на неделе опаздываю!

Она бросилась в папоротники, я сунулся было за нею, но напоролся голой ногой на чертополох, заплясал и взвыл.

— Эви! Подожди!

— Дак прием уже!

Я разгреб самые очевидные колючки и пробрался сквозь них туда, откуда пришли мы с Робертом. Его брюки и пиджак по-прежнему висели на кусте, рядом валялся ботинок. Я закатал собственные брюки, впопыхах натянул носки, надел ботинки. Эви уже на пятьдесят метров ушла по дороге, когда я был готов рвануть ей вдогонку. Шла шагом, потом припускала бегом, колыхая гривой, потом снова шла. Максимум, решил я, что можно извлечь из нынешнего свидания, — это договориться о новой встрече, и я припустил побыстрей и эффектно затормозил перед нею.

— Вот правильно! Ой, не смотри!

Она подобрала юбку чуть не до пояса. На ней были белые трусики с белыми кружавчиками. Она села верхом на багажник моего велика, и багажник тяжко вздохнул.

— Ты лапка. Нет, правда! Скорей!

Всем своим весом я налег на одну педаль и кое-как столкнул велик с места. Мы завихляли по дороге.

— Я жуть как опаздываю.

Я напряг все оставшиеся силы, меня снова прошиб пот. Мы развили неплохую скорость.

— Оливер, а ведь он и пиджак оставил, не только эти... Чего миссис Юэн скажет, прям не знаю! Вот мы доедем, и, может, ты?..

— Что — я?

— Ну а кто ж ему принесет?

Я испустил нечто вроде рычанья, поднял руку, чтоб отвести волосы, вытереть слепивший глаза пот, и чуть не свалился с велосипеда.

— Осторожно!

Вдруг все облило светом, и, хоть я не отрывал глаз от текшей под переднее колесо дороги, я понял, что мы выехали из лесу и теперь на вершине холма. Я откинулся назад и положился на закон всемирного тяготения. Церковные часы прошли еще четверть часа.

— Не чересчур гонишь-то?

Я нажал на оба тормоза. Секунду мы буксовали, потом снова понеслись. Я жал на тормоза изо всех сил, но это не помогало. Сзади раздался визг, и горб Старого моста полетел на нас со скоростью ста километров в час. Когда мы достигли его, у меня за спиной дико грохнул багажник, хлопнула шина, взвыла Эви. Велик с разгону запнулся, и тяжестью Эви меня чуть не перебросило через руль. Она слезла с багажника и минуту постояла, охлопывая себя обеими руками пониже спины.

— Ой, платье порвала. Нет. Ничего.

— Погоди минуточку.

— Нет, мне бежать надо.

— А что если нам...

— Может. Не знаю. Спасибо все равно, что подбросил.

Она метнулась через мост и скрылась. Я осмотрел свой велик. Багажник и брызговик смялись, сплющились, налипли на колесо. Шина лопнула. Я ругался и возился с изуродованными частями. Наконец мне удалось их расцепить, отодрав брызговик от рваной резины. Я пустил велик по мосту вскачь. Эви продвигалась по Главной улице тем же манером, как шла от пруда, — то и дело меняя шаг на побежку. Вдруг она припустила бегом, уже не сбавляя скорости, но было поздно. Маленькая птицевидная миссис Бабакумб, в своей серой шляпке и со своей кошелкой, уже ее засекла. Перебежала через дорогу и вцепилась ей в локоть. И они пошли по улице рядом, и миссис Бабакумб что-то бубнила у Эви над ухом. С низким злорадством я думал, что на сей раз Эви придется как следует пораскинуть мозгами, чтоб выкрутиться. Я прогремел дальше по улице и свернул к бетонной площадке гаража, чтоб поискать Генри. Но когда я его увидел, я, продолжая толкать велик, решил ретироваться, тактично описав дугу. Генри стоял в белой спецовке, руки в боки, и озирал малолитражку мисс Долиш.