Мисима Юкио - Запретные удовольствия

Юноша зевнул, широко раскрыв рот, окаймленный дивными ровными зубами.

– Извини. Не то чтобы я устал, просто бы мне хотелось стряхнуть пыль этой компании со своих подошв.

(Это не означало, что он хотел порвать с гомосексуальным братством. Юити понял, что он намерен побыстрее договориться и начать жить с выбранным компаньоном.)

– У меня есть энгимоно [123] Энгимоно – талисман, приносящий удачу. . Позволь тебе показать.

Забыв, что на нём нет пиджака, он сделал жест рукой, ища нагрудный карман. Потом вспомнил, что положил своё сокровище в портфель, когда решил не надевать плащ. Портфель лежал рядом, кожа облупилась по бокам. Его взволнованный владелец слишком быстро открыл замок, портфель перевернулся вверх дном, и его содержимое с грохотом вывалилось на пол. Юноша, как-то слишком забеспокоившись, нагнулся и принялся все подбирать. Юити не помогал ему, а внимательно рассматривал предметы, которые поднимал юноша. Там был крем. Лосьон. Помада. Расческа. Одеколон. Еще одна бутылочка какого-то крема. Предполагая, что ему придется спать не дома, он предусмотрительно прихватил все это с собой для утреннего туалета.

Юити не мог справиться с неприязнью, которую почувствовал при виде этой косметики, принадлежащей мужчине, который не был актером. Не подозревая об отвращении Юити, юноша поднял пузырек одеколона на свет, чтобы посмотреть, не разбился ли он. Когда Юити увидел, что одеколона осталось лишь на треть пузырька, его отвращение усилилось.

Юноша сложил упавшие предметы в портфель. Затем он озадаченно посмотрел на Юити, удивляясь, что тот не сдвинулся с места, чтобы помочь ему. Он вспомнил, зачем открывал портфель, и снова наклонился, отчего его лицо покраснело до ушей. Из отделения, предназначенного для мелочей, он вынул что-то крошечное и желтое на красной шелковой нитке и помахал им у Юити перед глазами.

Юити взял предмет в руку и стал рассматривать. Это была крошечная соломенная сандалия, сплетенная из желтой соломки с красной завязкой.

– Это и есть твой энгимоно?

– Да, мне его подарил один парень.

Юити откровенно посмотрел на часы. Он сказал, что ему нужно идти. Они вышли из чайной. На станции Канда юноша купил билет до Хигасинакано, Юити – до станции С. Их поезда шли в одном направлении. Когда поезд приближался к станции С. и Юити приготовился выходить, юноша, предполагавший, что Юити купил билет до станции С. из осторожности, чтобы не ехать в одно и то же место назначения, был повергнут в смятение. Он схватил Юити за руку. Юити вспомнил руку своей страдающей жены и грубо стряхнул его руку. Гордость юноши была задета. Желая принять невежливое поведение Юити за шутку, он выдавил со смешком:

– Ты действительно здесь выходишь?

– Да.

– Хорошо, я с тобой.

Они вышли на тихой, погруженной в ночь станции.

– Я иду с тобой, – настаивал юноша, преувеличивая своё опьянение.

Юити разозлился. Он неожиданно вспомнил, что ему нужно сделать один визит.

– Куда ты собираешься пойти, когда оставишь меня?

– А ты разве не знаешь? – холодно осведомился Юити. – У меня есть жена.

Юноша побледнел. Он не мог сдвинуться с места.

– Значит, ты водил меня за нос!

Остановившись, он заплакал. Потом подошел к скамейке, уселся, прижав свой портфель к груди, и дал волю слезам. Юити, видя такое комическое завершение дел, спасаясь, быстро взбежал по лестнице. Его явно никто не преследовал. Юити вышел со станции и бросился в дождь. Перед ним простирались больничные постройки, покоящиеся в тишине.

«Я захотел прийти сюда, – трезво рассуждал он про себя, – когда увидел выпавшее на пол содержимое портфеля этого юноши».

По-хорошему, ему давно пора было пойти домой, где в одиночестве поджидала его мать. Он не мог остаться на ночь в больнице. Однако он чувствовал, что если не пойдет в больницу, то не сможет заснуть.

Охранники у ворот еще не спали, а играли в японские шахматы. Неяркая желтая лампа была видна издалека. Из окошка ворот выглянуло темное лицо. К счастью, охранник вспомнил Юити. Он запомнил его как мужа, который оставался со своей женой, пока та рожала ребенка. Юити понимал, что его оправдания не имеют особого смысла, но объяснил, что забыл что-то ценное в палате своей жены.

– Вероятно, она спит, – сказал охранник.

Выражение лица этого слишком любящего свою жену молодого человека, однако, тронуло его сердце. Юити поднялся по слабо освещенной лестнице на третий этаж. Звук его шагов на лестнице неприятно отдавался эхом.