Мартин Сэй: Зеркальный вор

Впереди на Стрипе вновь затевают пальбу пираты. Под гром финального залпа он вылезает из такси, и отдаленный звук аплодисментов настигает его уже на мосту Риальто. Запах серы, рассеиваясь в воздухе, придает вечернему бризу инфернальный привкус. Он морщит нос, преодолевая желание сплюнуть.

Теперь представим облик этого человека на движущемся тротуаре: невысокий, широкоплечий, с изжелта-коричневой кожей и россыпью черных оспинок, лет сорока на вид. Солнцезащитные очки в изогнутой оправе, новенькие синие джинсы, кожаная куртка и серая майка. На свежевыбритой голове — кепи «Редскинз», низко надвинутое на глаза. Он шагает по рифленой поверхности дорожки, огибая туристов, которые то и дело останавливаются ради фото или цепляются за ползущие перила. Внизу, под мостом, невидимый гондольер поет высоким чистым голосом: «O mia patria si bella e perduta», разворачивая свою лодку. С запада налетает порыв ветра, и песня угасает, как звук радио при ослабевшем сигнале.

Мужчина — его зовут Кёртис — входит в здание отеля под стрельчатыми арками галереи, минует ряды игровых автоматов и направляется к лифтам. Струя ароматизированного воздуха от кондиционера скользит по его потной шее, и та покрывается гусиной кожей. Проходя мимо столов блэкджека, он вглядывается в каждого из игроков. Он взвинчен и напряжен; ему кажется, что он упускает из виду нечто существенное.

Он нажимает кнопку двадцать девятого этажа, и лифт начинает подъем. Наконец-то никого нет рядом. Его отражение подрагивает в окрашенных под медь дверных створках. Он заменяет солнцезащитные очки обычными, в черной оправе, и достает ключ-карту из внутреннего кармана куртки.

В его номере два телевизора, три телефонных аппарата и широченная кровать с балдахином; большие занавешенные окна смотрят на юг, вдоль Стрипа. Над раскладной кушеткой в нише висит картина — какой-то расплывчатый пейзаж — с подписью на медной табличке: «Дж. М. У. Тёрнер». При площади в шестьсот пятьдесят квадратных футов это наименьший из номеров, предоставляемых данным отелем. Кёртис не хочет думать о том, в какую сумму это обходится Деймону, однако тот платит без возражений, поскольку они оба знают, что это самое подходящее место.

Он проверяет автоответчик и факс: никаких сообщений. Достает из кармана куртки новую коробку патронов с экспансивными пулями и помещает ее в маленький сейф в глубине стенного шкафа, а на коробку кладет короткоствольный револьвер. Снаружи темнеет: городской пейзаж за окнами пропадает, сменяясь отражением самой комнаты в оконных стеклах. Кёртис выключает верхний свет, подходит к окну и смотрит на отели и казино вдоль Стрипа, на колокольню и бирюзовый канал внизу. Мелькают воспоминания трехлетней давности: Стэнли перегибается через балюстраду над причаленными гондолами. Твидовая шоферская кепка сдвинута на голую макушку. Маленькие крючковатые руки месят воздух. Молодая луна висит низко над западным горизонтом: бледный серп на черном фоне. Стэнли читает стихи: «Сгинь, похититель образов, в забвения пучине!..» Что-то вроде этого. Но прежде чем Кёртис успевает сконцентрироваться на этом воспоминании, оно исчезает.

По всему городу загораются огни, подрагивая в восходящих потоках нагретого воздуха. Вдали виден голубой луч «Луксора», вонзающийся в сине-фиолетовое небо. Кёртис думает о своем доме, прикидывает, не позвонить ли, однако с Филли трехчасовая разница; Даниэлла, должно быть, уже спит. Он раздевается до трусов, складывает одежду, пытается найти что-нибудь сексуальное на широком телеэкране, но там повсюду, куда ни ткнись, компьютерная графика крылатых ракет и трехмерные карты Персидского залива под разными углами. В конце концов он бросает пульт и выполняет серию отжиманий и приседаний на ковровом покрытии пола, тогда как над ним говорящие головы продолжают с энтузиазмом рассуждать о неминуемой войне; время от времени изображение глючит, и тогда их лица застывают, затем превращаясь в бессмысленную цифровую мозаику.

Покончив с разминкой, Кёртис выключает звук в телевизоре и снова открывает сейф. Там, рядом с коробкой патронов, лежит его обручальное кольцо. Кёртис берет его, кладет себе в рот и обсасывает, как конфету; металл постукивает по внутренней поверхности зубов. Он вынимает из кобуры маленький револьвер, разряжает его, проверяет барабан и вхолостую нажимает на курок, целясь в мигающий телеэкран, сто раз правой и восемьдесят раз левой рукой, пока не начинают ныть запястья и саднить указательные пальцы. Это новая пушка, он к ней еще не привык.