Пол Остер - Храм Луны

Гостиная оказалась невероятно просторной, окна выходили на Гудзон и Нью-Джерси на том берегу. Эффинг сидел посреди комнаты в инвалидном кресле, расположенном между диваном и низеньким столиком. Возможно, мое первое впечатление о нем было подпорчено тем, что он ничего не сказал, когда мы вошли. Миссис Юм объявила, что я пришел, что «мистер Фогг явился на собеседование», но он не ответил ей ни слова, даже бровью не повел. Он был удивительно неподвижен, так, что я сначала даже подумал, не умер ли он. Миссис Юм, однако, просто улыбнулась мне и жестом пригласила сесть на диван. Потом она ушла, и я остался наедине с Эффингом в ожидании, когда же он наконец заговорит.

Ждать пришлось долго, но все же наступил момент, когда его голос прозвучал, и прозвучал поразительно громко. Трудно было представить, что из такого тщедушного тела может исходить столь могучий звук. Слова вырывались из его глотки с яростной силой, и тут же стало казаться, что включили радио, сразу попав на далекую мощную волну, как это иногда бывает где-нибудь среди ночи. Совершенно неожиданный эффект. Случайная волна словно доносила до меня это скрипучее карканье с тысячемильного расстояния, и его громкость резала мне слух. На какой-то момент я абсолютно искренне заподозрил, не прячется ли где-нибудь в комнате чревовещатель.

— Эм-метт Ф-фогг, — произнес старик, с презрением словно бы выплевывая слова. — Это что еще за девчоночье имя?

— Эм Эс Фогг, — поправил я. — «М» — Марко, «С» — Стенли.

— Так ничуть не лучше. Если хочешь знать, даже хуже. Что ты собираешься с этим делать?

— Ничего не собираюсь делать. Мы с моим именем многое испытали, и я стал с годами даже гордиться им.

Эффинг хмыкнул в ответ так, словно этим обидным смешком закрыл сию тему раз и навсегда. Потом, моментально изменившись, резко выпрямился в кресле. Это был уже не полутруп, затерянный в сумерках своих воспоминаний, — он обратился в живую плоть, весь был внимание, маленький комок воскресшей кипучей энергии. Как я со временем понял, это-то и был настоящий Эффинг, если только к его описанию подходит слово «настоящий»: слишком многое в его поведении было построено на притворстве и обмане, так что было почти невозможно угадать, когда он говорит правду, а когда нет. Он обожал дурачить окружающих своими внезапными затеями и экспромтами, а больше всего любил изображать мертвеца.

Эффинг наклонился вперед, словно желая сказать, что вот теперь-то настоящее собеседование и начинается. Несмотря на черную повязку на глазах, он будто прошил меня взглядом.

— Скажи-ка, мистер Фогг, — начал он, — ты человек с воображением?

— Думаю, что да, но в последнее время стал в этом сомневаться.

— Когда ты перед собой что-нибудь видишь, можешь определить, что это?

— Да, гораздо чаще да, чем нет. Но порой это бывает нелегко.

— Например?

— Например, иногда мне трудно бывает отличить мужчин от женщин на улице. Сейчас столько людей ходят с длинными волосами, что на первый взгляд не всегда разберешь, кто перед тобой. Особенно если видишь женоподобного мужчину или мужеподобную женщину. Можно запутаться, отличительные черты смазаны.

— А когда ты смотришь на меня, какие слова нашлись бы у тебя, чтобы определить это зрелище?

— Допустим, перед мной человек в кресле-каталке.

— Старый человек? — Да.

— Очень старый человек?

— Да. Очень старый.

— А ты заметил во мне что-нибудь особенное?

— Черную повязку у вас на глазах. И что, видимо, у вас парализованы ноги.

— Да-да, мои недостатки. Они так и бросаются тебе в глаза, а?

— Ну, можно сказать и так.

— И какие выводы ты сделал насчет повязки?

— Никаких определенных. Сначала я подумал, что вы не видите, но такой вывод меня не удовлетворил. Если человек слепой, то зачем ему подчеркивать то, что он слепой? В этом нет смысла. Тогда мне пришло в голову другое объяснение. Возможно, повязка закрывает нечто более ужасное, чем слепота. Например, какое-нибудь увечье. Или, возможно, вам совсем недавно делали операцию на глазах и вы носите повязку по медицинским предписаниям. С другой стороны, ваша слепота может быть неполной и яркий свет раздражает вас. А может, вам просто нравится носить повязку ради нее самой, поскольку вы считаете, что в ней есть нечто привлекательное. На ваш вопрос можно найти бесконечное множество ответов. Мне трудно сразу ответить правильно. Если уж на то пошло, я наверняка знаю только то, что у вас на глазах черная повязка. Я могу утверждать, что она есть, но не знаю, для какой цели.