Эльвира Барякина - Фабрика гроз

— Алтаев арестован по подозрению в похищении Тарасевич! — донесся из комнаты яростный голос Караваева.

Чашка выскользнула из рук Снежаны и ударилась об пол.

— Все как с ума посходили! — продолжал кричать Караваев. — Я сегодня звоню Стольникову, а он говорит, что нам наоборот это выгодно: не надо будет Алтаеву денег платить!

— Правильно, — невозмутимо отозвался Боря. — Это я навел его на эту мысль.

— Да ты что?! Ты не понимаешь, что ли, что если Алтаев садится в тюрьму, то это практически гарантирует нам полный провал на выборах!

Снежана медленно осела на пол.

Ивар арестован. Как такое могло случиться?! Почему его обвинили в том, к чему он не имеет ни малейшего отношения?!

— Серег, ты когда-нибудь задумывался о том, что произойдет, если мы все-таки проиграем эти выборы? — вновь раздался спокойный голос Бори.

— У нас есть все шансы… — начал было Караваев, но Пименов тут же перебил его:

— А если все-таки мы проиграем? Полпред будет искать виновных. А также спонсоры… А также твой тесть… Учитывая, как ты опозорился в прессе, то вполне вероятно, кто-то может обвинить и тебя…

— На что ты намекаешь? — спросил Караваев. Весь его нахрапистый тон исчез, стоило Пименову упомянуть о какой-то ответственности.

— Я намекаю на то, что нам надо оставить себе отходные пути. Эта журналистка Тарасевич исчезла очень кстати. И мы можем использовать это в свою пользу: обвиним во всем Ивара. Синий уже раструбил, что это Алтаев виноват. Осталось только накопать немножко фактов.

— Ты хочешь сказать, что в случае неудачи мы все свалим на него?

— Конечно! А оправдаться он не сможет, так как будет сидеть в СИЗО.

— Хм… Неплохо придумано, — усмехнулся Караваев. — А она случаем не найдется, эта твоя Тарасевич?

— Не найдется, — успокоил его Пименов. — Все под контролем.

— Ты молодец, Борь. Конечно, нужно на всякий случай обеспечить себе тылы. Если Василий Иванович выиграет — все будет зашибись, а если нет надо соломки подстелить себе под зад.

— И ты молодец, что все понял, — сделал ответный комплимент Пименов. Кстати, я хотел тебя предупредить: на твоем заводе на складе готовой продукции работает некто Эдик. Он крадет у тебя этилку целыми составами.

— Откуда ты знаешь? — изумился Караваев.

— Слухами земля полнится… Думаю, что ему тоже надо куда-нибудь исчезнуть. А то он совсем обнаглел: ворует, болтает слишком много…

… - Снежан, что ж ты кофе-то нам не принесла? — проворчал Пименов, выпроводив Караваева за порог.

Та все еще сидела на полу — заплаканная и несчастная.

— Э, матушка, что это с тобой? — удивился Боря, войдя в кухню.

Устыдившись своей слабости, Снежана вскочила, схватилась за веник и принялась остервенело сметать в кучку осколки от чашки.

— Посмотри на меня! — вдруг строго приказал Пименов.

Она подняла на него отчаянные глаза.

— Снежана, в чем дело?

— Нет, ничего… Тебе показалось.

— Если ты хочешь что-нибудь спросить, спроси.

Она вновь потупила взгляд, и вдруг не выдержала и сорвалась:

— Борь, ты и вправду хочешь сделать это? Ты засадишь Ивара за убийство Тарасевич?

— Да.

— Но ведь она еще жива!

— Ты же сама настаивала на ее ликвидации. Помнишь?

— Да, — кивнула головой Снежана. — Но ведь Ивар… Как думаешь, может, лучше все свалить не на него, а на Никитина или на Вайпенгольда? По-моему, они больше подходят на эту роль…

Боря отобрал у нее веник и зашвырнул его в угол. Брови его нахмурились, глаза потускнели.

— Снежан, ты… в него… влюбилась? — произнес он, надавливая на каждое слово.

Она отвернулась, стараясь спрятаться от его пытливого взгляда.

— Ответь: это так?!

Снежана могла только всхлипывать. Она прекрасно знала, что чувствовал сейчас ее Боря: он ревновал, и эта ревность была страшной как конец света. Он привык, что Снежана безраздельно принадлежит ему, что она — его земля, его крепость, его тыл. Ему даже не приходило в голову, что когда-нибудь ей может захотеться завести себе семью… Ведь по сути это означало бы, что она меняет его на другого мужчину. А это было самым тяжким из всех возможных преступлений.

— Все останется так, как я решил, — сказал Пименов.

Он был холодный, чужой и совершенно непоколебимый.

— Боря, ты сволочь! — в отчаянии крикнула Снежана. Но что она могла поделать?

Ночь прошла в тоскливом ожидании неизвестно чего. Кристине казалось, что если она и заснула ненадолго, то это продолжалось не больше десяти минут. Рука в наручнике затекла, лежать на жестком полу было неудобно, а, кроме того, в голове кружились жуткие подозрения.