Олег Рой - Обещание нежности

— Что там опять у вас с Ольгой? О чем с утра спорили?

— Да так, ерунда полная, — пожала плечами Екатерина Алексеевна. — Представляешь, какие-то сказки рассказывает. Брат, мол, у ее одноклассника Сорокина — настоящее чудо природы: по воздуху летает, в разные места перемещается, сквозь стенки проходит, вещи взглядом двигает… Начиталась фантастики. А может, опять за свои детские выдумки принялась. Помнишь, как она у нас раньше приврать любила?

— Брат? У Сорокина?… Это кто ж такой — Сорокин?

— Да Павлушка же, друг ее. Ты что, совсем ничего уже не помнишь? Ну, тот, с которым она с первого класса за одной партой сидит. Хороший мальчишка, я их дружбе не препятствую…

— А брат у него что? — невежливо оборвал ее муж. — Что там, Оля говорит, с его братом?

Екатерина Алексеевна обидчиво поджала губы.

— Вот всегда ты так, — упрекнула она своего полковника, который будто бы уже и забыл, что собирался трогаться с места. — Толком не выслушаешь ничего, договорить никогда не дашь. Дочерью совсем не интересуешься…

— Да интересуюсь я, интересуюсь, — раздраженно отмахнулся муж от ее упреков. — Просто сейчас мне гораздо интереснее то, что ты про этого Сорокина сказала. В пространстве перемещается, говоришь? Вещи двигает?…

И жена со смешками и прибаутками рассказала ему обо всем том, что вот уже несколько дней подряд, взахлеб, с расширенными от восторга и какого-то благоговейного ужаса глазами пыталась втолковать ей дочь. При этом Екатерине Алексеевне и в голову не пришло выполнить данное дочери обещание о сохранении тайны — кто ж будет всерьез воспринимать все эти глупые детские секреты?!

Муж слушал ее не перебивая. Затягивался сигаретой, аккуратно стряхивал пепел за окно так и не тронувшейся с места машины, кивал в нужных местах со взглядом человека, не придающего особого значения женским россказням, но при этом начисто, казалось, запамятовал, что куда-то так торопился с утра и просил жену собираться побыстрее.

Василий Иванович Котов был человеком строгого долга и безупречной воинской дисциплины. Для всех вокруг, в том числе и для жены и дочери, он был военным чиновником, кадровиком, почти штабной крысой; эта легенда нужна была не только во имя спокойствия его семьи, но и главным образом для того, чтобы предупредить малейшую утечку информации со стороны его родственного окружения. На самом же деле Котов давно служил в одном из самых секретных подразделений органов безопасности, которые, какое бы имя они ни носили, всегда оставались для непосвященных тайной за семью печатями и включали в круг интересов своего ведомства порой самые неожиданные вещи и занятия.

Олин отец уже много лет занимался проблемами биологического оружия, возможностями использования биологических организмов в качестве носителей подрывных средств, интеллектом биологических систем и скрытыми, резервными возможностями живой материи, которые можно было бы использовать в военных целях. Все, что касалось изысканий в области паранормальных способностей любого живого организма, было его прямой епархией, хотя даже жена его, вероятно, нимало изумилась, если бы ей случайно проговорился кто-нибудь, что Василий Иванович считается в своем узком кругу одним из наиболее умных, грамотных и компетентных профессионалов и что его мощный интеллект (который сама она, преподавая в вузе, давно привыкла оценивать в муже как средненький) вызывает не только робость у подчиненных, но и зависть у вышестоящих. Даже частые отъезды, связанные с командировками в Главную исследовательскую лабораторию, которой Котов руководил и которая была расположена под одним из крохотных городков Черноморского побережья России, не вызывали никаких подозрений: Василий Иванович обычно списывал эти отлучки на штабные учения, кадровые проверки и тому подобные должностные причины.

Никогда особенно не присматриваясь к близким друзьям и школьной жизни своей маленькой дочери — настолько далеко все это казалось ему стоящим от подлинной цели его существования, от его прямого профессионального долга, — Котов тем не менее не был зашоренным или узко мыслящим глупцом. Он всегда был открыт навстречу любой новой информации, любым неожиданностям, потому что крепче всего на свете усвоил одну нехитрую истину: жизнь богата на сюрпризы, и то, что ты ищешь, может внезапно обнаружиться у тебя под самым носом.

А потому, внимательно выслушав этим утром Екатерину Алексеевну (и постаравшись потом быстренько переключить внимание жены на какой-то совсем посторонний предмет), Котов ненадолго заехал на службу, сообщил, что сегодня его больше не будет — он «в поле» — и неторопливо, несколько раз поменяв транспорт и направление движения, отправился к школе, где учились его дочь и братья Сорокины. Полковнику не хотелось, чтобы кто-нибудь из конторы раньше времени обнаружил его интерес к этой школе, не хотелось засвечивать ни свою дочь, ни новую, пока еще лишь мелькавшую в мыслях расплывчатым неоформленным пятном идею.