Вячеслав Репин - Хам и хамелеоны. Том 2

— Не знаю, — чистосердечно признался Рябцев.

Они переглянулись.

— А в соседнем лагере ты никогда не был? — спросил Рябцев.

— Нет, не был.

— Много их там?

— Говорят, тьма. Не лагерь, а крепость. Наши, поди, ждут, чтоб они совсем в землю зарылись?

— Неужели ни разу не бомбили?

— Ни разу, сколько я здесь. Вертолет покрутится рядышком, посмотрит — и всё. К лесу не приближается. А вдруг пальнут? Ну, из этой, из трубы… На это они мастера. А чтоб бомбить — нет, не было… Не хотят наши их выкуривать отсюдова, вот мое мнение… Должен я идти. Искать начнут, спохватятся. — Степан закряхтел, заворочался. — А насчет Англичанина… Зверь он, может, и не зверь, но ты с ним поосторожней. Самый он матерый. Боятся его все. Почему — не знаю… — Степан нахлобучил на голову кепку и, чем-то вдруг растроганный, полез к выходу, но остановился и добавил: — Ты, главное, не убивайся, капитан. Терпи и всё. Если б не русский я был… Жизнь — она везде жизнь. Тут, главное, привыкнуть. И терпеть, слышишь, капитан? На рожон не лезь. Шутки с ними плохи, особенно с уркачами — сам видел…

Блиндаж стал похожна оружейный склад. Вырубленные в боковой скале штольни доверху заставили штабелями «цинков» с амуницией. Тут же были сложены несколько «Мух», гранаты к РПГ-18, несколько винтовок с оптическим прицелом, рация и, что особенно неожиданно, — реактивные снаряды к «Граду». На столе стояла разобранная радиостанция. Перед рацией сидел Мирон. За свисающими патлами не было видно лица. Мирон держал в руке паяльник и курочил что-то в схеме, но, увидев на пороге приведенного пленного, он показал Кадиеву на механизм с микросхемой, отодвинул свое хозяйство в сторону, встал и вышел.

— Ну, высидел что-нибудь? — спросил Кадиев.

— За то, что здесь происходит, вы… вы будете отвечать, — с запинкой проговорил Рябцев.

Кадиев понял с полуслова. Не глядя на пленника, он продолжал перебирать на столе электродетали, но вдруг предложил сигарету.

Капитан не отреагировал.

— Гордый, да?.. Ну, так что? Что будем делать, капитан? Обдумал ты мое предложение? — Леча Кадиев смотрел на пленника спокойным взглядом.

— После того, что устроили ваши каратели… не понимаю, на что вы рассчитываете, — борясь с волнением, сказал Рябцев.

— Лично я ни на что не рассчитываю… Да и не видел ты ничего такого, чтобы волосы на себе рвать… Ты насчет шаромыги с кухни, которого пристрелили? Так за дело! За воровство. По нашим законам знаешь, что за это бывает?..

— За то, что ел отбросы? От голода?

— Да за любое!

— Ни одна армия в мире не прощает издевательств над пленными, — сказал Рябцев. — С кем вы собираетесь вести переговоры? Переговоры ведут с противником, не с бандитами.

— Два дня назад твои друзья, армейцы, два поселка сожгли. И всё население перебили. Со страху. Поддатые были, шарахались от каждой тени… — невозмутимо продолжал Кадиев: — Какой спрос с них — можешь мне объяснить?

— В голову, в лицо российская армия пленных не расстреливает.

— И в голову, и в лицо… И бабам беременным в животы стреляет. И детей сжигает живьем. Ты как с луны свалился… — Кадиев поднялся и принялся шагами мерить тесное пространство.

Оба выжидательно помолчали.

— Будь моя воля, всё было бы по-другому, — неожиданно произнес он. — Но, ты прав, пол-лагеря — уголовники, шпана, — он вскинул на капитана вопросительный взгляд. — Сам-то ты что об этом думаешь?

— К чему этот разговор? — помедлив, поинтересовался капитан.

— Хочу понять, действительно ты тупой такой или прикидываешься. Кажется мне, что прикидываешься… Садись, капитан, вон туда… — Кадиев показал на табурет перед столом и продолжил: — Демократия не принесла здесь людям ничего, как видишь. Кровь, грабежи, одно варварство. В общем, ничего нового. Такой народ, как наш, не может жить без твердой власти. Вот люди и выбирают из того, что осталось. Здесь, на Кавказе, шариат — это вековой, опробованный опыт. Все знают, что от него ждать. Соответственно — и от ислама. Единственная религия, которая на сегодняшний день отвечает духу этого народа, — ислам, нравится это или нет твоим начальникам… Поправь, если я что-то не так говорю…

— Даже Шамиль завещал горцам жить в мире с Россией, служить ей, — проронил Рябцев.

— Да что ты знаешь про Шамиля? Шамиль — предатель. Так считают у нас на Кавказе… Слугами быть, верноподданными? Так ты встань на место того слуги! Представь, что от тебя требуют рабского повиновения! Служить? Да ради бога! Только дурак никому служить не хочет! Но кому именно? Какой России? Вашим сегодняшним прохиндеям? Которые вас самих обобрали до нитки? Рабами быть у бывших рабов? Да никто нам не завещал такого! — с отвращением заверил Кадиев. — Ослепли вы! И от других того же хотите. От вас скоро одна Пальмира Северная останется… на болотах… где яблока кислого не вырастишь. Ну и пара загаженных портов за Полярным кругом, через которые вся эта мразь, которая села вам на шею, будет выкачивать сырье из страны. А вы, такие как ты, псы дрессированные… вы будете воевать на окраинах, чтобы они могли спокойно грабить вас и ваши семьи. Вы даже Москву не удержите. Если так пойдет, опять в ней татары будут править!..