Нацуо Кирино - АУТ

С другой стороны мужчины взяли на вооружение иную тактику. Масако постоянно просили приготовить чай, когда в офисе появлялись гости, к ней обращались с различными, даже самыми мелкими поручениями, на нее взвалили едва ли не всю канцелярскую работу, которая раньше более или менее равномерно распределялась между несколькими женщинами.

Итогом стало то, что у Масако не хватало времени на выполнение непосредственных обязанностей, и, чтобы успеть, ей приходилось задерживаться до позднего вечера. Разумеется, такая нагрузка не замедлила сказаться на качестве ее собственной работы, что отразилось на оценочных показателях. А с низкими оценочными показателями претензии на повышение выглядели бы абсолютно безосновательными. Круг замкнулся. Ее поставили на место с помощью простой, но эффективной и давно отработанной стратегии.

И все же Масако не сдавалась. Она оставалась в офисе едва ли не до ночи, брала домой то, что не успевала сделать на работе. Разумеется, ее проблемы отразились и на сыне, ходившем тогда в начальную школу. Нобуки был восприимчивым ребенком и, видя, как трудно матери, переживал вместе с ней. Йосики, узнав, в чем дело, пришел в ярость и потребовал, чтобы жена ушла из компании. Масако, разрываясь между работой и домом, чувствовала себя теннисным шариком, но при этом — совершенно одинокой в обоих местах. Ей негде было спрятаться и некуда было убежать.

Однажды, перепечатывая финансовый отчет, она обнаружила допущенную боссом серьезную ошибку, и, когда указала ему на просчет, тот не нашел ничего лучше, как наброситься на нее. Самое обидное заключалось в том, что босс, будучи моложе Масако на несколько лет, отличался поразительной некомпетентностью.

— Ты, держи свой рот на замке! — заорал он и даже ударил ее по лицу.

Это случилось после работы, так что свидетелей не оказалось, но Масако не смогла забыть оскорбления. Почему ему все позволено? Только потому, что он мужчина? Только потому, что он закончил колледж? Разве ее многолетний опыт, честолюбие и способности ничего не значат? Прежде Масако часто думала о том, чтобы найти другую работу, но ей нравилось то, что она делала, и планы так и оставались планами.

После инцидента с боссом стало ясно: так долго продолжаться не может.

Произошло это в разгар бурного экономического роста, сумасшедшей деловой активности, когда банки и кредитные конторы швыряли деньги направо и налево, порой без должной проверки заемщиков. На протяжении ряда лет даже те клиенты, которых принято считать рискованными, получали огромные ссуды, и когда мыльный пузырь наконец лопнул, прибыли обернулись потерями, а рискованные вложения — долгами. Цены на землю рухнули, а вместе с ними упали и цены акций. Приобретенная в кредит недвижимость пошла с молотка, но аукционные цены были несравнимы с суммами займов, так что потери и убытки росли как снежный ком.

В таких условиях компания, в которой работала Масако, не смогла сохранить независимость и перешла под контроль более крупной фирмы, пользовавшейся поддержкой мощного сельскохозяйственного кооператива. Слухи о поглощении распространились, разумеется, заранее, а вслед за ними начались разговоры о большой реструктуризации и временных увольнениях.

Масако, как старшей по возрасту среди женской половины служащих, сокращение грозило в первую очередь, и она отлично понимала, что на заступничество руководства рассчитывать бессмысленно. Поэтому для нее не стало сюрпризом появление приказа, согласно которому ее переводили в периферийное отделение. Через год Нобуки предстояло сдавать экзамены, и Масако понимала, что если согласится на перевод, то предоставит мужа и сына самим себе. Сделать это она просто не могла, а потому на перевод не согласилась, и ее моментально попросили уволиться. Нельзя сказать, что удар оказался таким уж болезненным. Задело — и сильно — другое: сообщение о ее увольнении было встречено в офисе аплодисментами.

Дзюмондзи стал появляться в компании как раз в тот период, когда дела покатились под гору, а количество неоплаченных счетов возрастало день ото дня. Стремясь оказать нажим на забывчивых клиентов, даже банки обращались к услугам людей, не брезгующих никакими средствами. В хорошие времена финансисты с готовностью шли на довольно рискованные операции, но теперь им было уже не до соблюдения приличий. Масако не одобряла ни опрометчивое кредитование, ни близкие к бандитским методы выколачивания долгов, и у нее почему-то сложилось впечатление, что таких же взглядов придерживается, как это ни парадоксально, Дзюмондзи. Она ни разу не разговаривала с ним за пределами офиса, однако видела мелькавшее в его глазах пренебрежительное и даже откровенно презрительное выражение, когда Дзюмондзи перебрасывался шуточками с самоуверенными и надменными служащими компании.