Нацуо Кирино - АУТ

Однако вовсе не богатый и щедрый клиент вытеснил симпатичного киноактера из красивой головки молодой китаянки — его место занял сам Сатакэ. Что там кроется, в бездонных глазах-озерах? Что мелькнуло, что шевельнулось в бездонной глубине при первой их встрече? Он называл судьбой то, что случается с человеком вопреки всем его планам. А что же случилось с ним самим? Со временем Анне стало казаться — и это чувство приятно щекотало нервы и одновременно слегка пугало, — что, может быть, именно ей предназначено открыть его тайну; в конце концов, это же ее, а не кого-то еще он сделал своим «первым номером». Конечно, Анне хотелось бы самой взглянуть на обитавших в темных колодцах загадочных существ и даже, может быть, попытаться поймать их голыми руками.

Однако время шло, и постепенно становилось все более очевидно, что чем настойчивее она пытается проникнуть ему в душу, тем меньше он позволяет ей увидеть. Сатакэ тщательно скрывал свою личную жизнь. Никто, например, не мог похвастать тем, что бывал в его квартире. Однажды Цзинь, работавший в «Мика» едва ли не дольше всех, рассказал ей по секрету, что видел похожего на Сатакэ мужчину рядом со старым деревянным домом в Западном Синдзюку, но человек в потрепанной одежде больше напоминал безработного, чем их щеголеватого босса. По словам Цзиня, двойник Сатакэ вышел, чтобы вынести мусор, и на нем были рваные, пузырящиеся на коленях штаны и протершийся на локтях свитер. Цзинь уже решил было, что ошибся, однако, понаблюдав за незнакомцем, за его движениями и хмурым выражением лица, все же пришел к выводу, что действительно увидел Сатакэ. Китаец даже признался Анне, что открытие это не только удивило, но и немало испугало его.

— Здесь, в клубе, он такой спокойный, хладнокровный, рассудительный. Немного молчаливый, зато каждый знает, что на него можно положиться. Тот же, кого я видел — если это настоящий Сатакэ, — показался… ну… шизиком. Когда я думаю, что здесь он просто притворяется, играет, у меня мурашки бегут по коже. Зачем ему изображать кого-то перед нами? Что он скрывает? Мне почему-то кажется, что Сатакэ не доверяет нам. Но как можно жить, если никому не доверяешь? Неужели он и себе не доверяет?

Сатакэ был загадкой, разгадку которой старались найти все. Когда рассказ Цзиня сделался общим достоянием, тайная жизнь босса стала предметом бесконечных обсуждений и споров. Каждый предлагал собственную версию, но все сходились на том, что доверять ему в общем-то нельзя. И только Анна никак не могла заставить себя согласиться с тем, что на Сатакэ лучше не полагаться. В конце концов размышления привели ее к мысли о том, что в жизни босса есть другая женщина. Наверное, сгорая от ревности, думала она, только с ней, другой, он и становится по-настоящему собой…

Однажды, набравшись смелости, Анна напрямую задала ему мучивший ее вопрос.

— Милый, ты живешь с кем-то? — Застигнутый врасплох, Сатакэ секунду-другую удивленно смотрел на нее, и его молчание только укрепило ее подозрения. — Кто она?

Он рассмеялся.

— У меня никого нет. — Свет в его глазах вдруг погас, как это случилось в тот вечер, когда он отвернулся от нее в клубе. — Я ни с кем не живу. У меня нет и никогда не было женщины.

— Тебе не нравятся женщины? — не отступала Анна.

Вообще-то такое утверждение подкреплялось фактом отсутствия слухов о его связи с кем-то, но, получив ответ, девушка вдруг испугалась, что ее покровитель может оказаться геем.

— Конечно нравятся. Особенно такие красивые, как ты. Из всех подарков они самые лучшие.

С этими словами он взял ее руку и начал осторожно, как делает музыкант, прикасающийся к струнам дорогой скрипки, поглаживать длинные, изящные пальцы. Анне почему-то подумалось, что если женщины и интересуют Сатакэ, то только с точки зрения их эстетической ценности.

— Какие подарки ты имеешь в виду? — спросила она.

— Те, что посылают мужчинам боги.

— А девушки тоже получают подарки? — спросила Анна, намекая, что и сама вовсе не отказалась бы получить в подарок такого, как он.

— Наверное. Ты все еще мечтаешь о Тони Люне?

— Нет.

Она укоризненно посмотрела на него. Анна хотела трогать не только тела мужчин, но и их сердца. Точнее, одно сердце, то самое, которое заставляло быстрее биться ее собственное. К сожалению, «прекрасные женщины», о которых говорил Сатакэ, были для него лишь ценными предметами, а не живыми людьми с реальными чувствами. Она сильно сомневалась, что для него существует такое понятие, как женское сердце. А если так, то все «прекрасные женщины» для него одинаковы и на смену одной всегда может прийти другая. Это казалось Анне тем более несправедливым, что для нее во всем мире существовал только один мужчина.